Среди тысячи слов. Эмма Скотт
выставленному на сайте, вас не станут рассматривать на роль. – Он хлопнул в ладоши: – Хватит скучных технических моментов. Давайте начнем.
Я ожидала, что вызывать будут в алфавитном порядке. Или по системе старшинства, и актеры-ветераны пройдут первыми. Но вместо этого имена назывались вразброс. Незнакомцы чередовались с актерами, которых я видела в «Эдипе». Женщина, игравшая Иокасту, исполнила завораживающий монолог из «Короля Лира». Другой мужчина исполнил кусочек из «Сна в летнюю ночь». Студентка колледжа проходила прослушивание с речью Джульетты из «Ромео и Джульетта» – «Что значит имя?».
Я наклонилась к Айзеку:
– Я пропустила напоминание, где говорится, что нужно проходить прослушивание с монологом из Шекспира?
Еле заметный намек на улыбку тронул губы Айзека, но, прежде чем он успел ответить, Мартин Форд назвал его имя.
Все в театре вытянули шеи, чтобы взглянуть на него, подобно лучу прожектора, освещавшему его весь путь до сцены. Там на него хлынул настоящий свет, позолотив каштановые волосы. Он все еще держал руки в карманах куртки, и я гадала, собирается ли он и монолог читать так же. Профессиональный боксер, привязавший одну руку за спиной, чтобы дать шанс и другим.
– Меня зовут Айзек Пирс, – он повернул голову в моем направлении. – Я буду читать монолог из «Трамвай „Желание“»[23].
Я медленно выдохнула с облегчением.
«Не Шекспир. Спасибо».
Мой вздох облегчения стал потрясенным ахом, когда Айзек вытащил руки из карманов. Выражение его лица из нейтрального превратилось в надменную ярость так быстро, что мне пришлось моргнуть, напомнив глазам, что они видят все того же человека. Одну руку он сжал в кулак, а другой обвиняюще ударил по воздуху, возвышаясь над аудиторией, и начал свой монолог.
Я смотрела, зачарованная, пока он ходил по сцене подобно хищному животному. Он сорвал свою куртку и бросил на землю, словно она мешала ему. На нем не было ничего, кроме белой майки, и вид его тела, обтянутого лишь этим куском хлопка, что-то пробудил во мне, то, что я считала погибшим от удушья.
Свет очерчивал линии его мышц. На правом бицепсе темнела татуировка. Другая виднелась на внутренний части его левого предплечья. Кожа, кость и мощь, обнаженные под светом сцены. Айзек выворачивался наизнанку, играя из глубин души, каждым атомом своего тела, каждой мышцей, каждым сухожилием. Он гремел, говоря, что он «король здесь», и все в чертовом зале, в том числе и я, верили ему.
Когда слова закончились, страсть, льющаяся из Айзека, оборвалась, словно закрыли кран. Быстрый поклон, и он схватил куртку. Он сошел со сцены, прошел по проходу и занял свое место рядом со мной.
Его тело казалось спокойным и все же словно искрилось. Я ощущала последние следы энергии, исчезающие, подобно пару. Я смотрела, как он положил куртку на колени. Уставилась на его голый бицепс в сантиметрах от меня.
Он все смотрел перед собой, а затем, наконец, взглянул на меня.
– Что?
– Прости, –
«Трамвай “Желание”» – одна из самых известных пьес Теннесси Уильямса, закончена в 1947 году.