Nomen nescio. Имя неизвестно. Олеся Проглядова
Пусть подключат Мартина, но с ним будьте осторожнее – эта пронырливая скотина шпионит на эрла.
Родриго коротко кивнул, встал с кресла, но у двери задержался.
– Разве это плохо, что Алия жива? Мы искали ее так долго!
– И мы смирились, сын. Ситуация с Алией всегда была неоднозначной, а Гвинн был скрытным сукиным сыном.
– Если жива Алия, то, может быть, ты зря говоришь о нем в прошедшем времени?
Начо долго и пристально посмотрел на сына:
– Я боюсь надеяться.
Родриго вышел в дверь и плотно прикрыл ее. «Черт, как было бы хорошо сейчас высунуться в окно и затянуться сигаретой», – Начо не курил уже много лет, но периодически ему очень хотелось снова почувствовать вкус табака. Особенно в такие моменты.
Алия жива. Жива, но не узнала Родриго. Конечно, она его видела только на фото, которое ей показывал Гвинн, но Алия – Вечная, ее память куда лучше человеческой. Она просто не могла бы забыть сына лучшего друга ее Инициатора.
Последний раз Начо видел Алию во время ее ареста. Они тогда не успели перехватить ее и Эгиля, и он, защищая ее от карателей эрла, устроил бойню.
Узнал Начо о ней чуть раньше. Гвинн лично попросил о встрече. Он был встревожен и, что за ним водилось редко, сдержан, серьезен и очень краток. Странным было все. Место встречи – Гвинн ненавидел Азию, жару и влажность, а тем более Индию, где, как он шутил, он провел самые чертовски длинные пятьдесят лет жизни. И вдруг Мумбаи. Начо ждал его на конспиративной квартире, обливаясь потом даже ночью. Не спасали ни вентилятор, ни развешанные кругом мокрые тряпки. За окном раздражающе громко шумел никогда не замолкающий город, орали попрошайки, гудели клаксоны. В дверь постучали два раза, потом еще три, потом снова два. Родриго посмотрел в экран видеонаблюдения. Гвинн помахал рукой в камеру, безошибочно определив, где она находится. Родриго открыл дверь, и Гвинн ворвался в комнату, внеся с собой еще больше уличной вони и духоты. Уже по тому, как он вошел, Начо понял, что дело серьезное. Гвинн всегда был аристократом, он ходил, сидел, лежал, пил, ел так, что художники кидались к холсту. От того, как он просто поворачивал голову, особо экзальтированные девицы падали в обморок. Еще сильнее удивил Начо внешний вид Гвинна. Золотые волосы убраны под тюрбан. Вместо самых модных вещей – шервани. На лице, несмотря на жару, намотан шарф. И лишь запах нагретой солнцем полыни выдавал его.
Начо хохотнул.
– Знаешь, Гвинн, если ты пытался слиться с толпой, то боюсь, что у тебя получилось ровно наоборот.
Гвинн осмотрел себя, сорвал шарф и тюрбан, скривился и кинул на пол. Волосы были выкрашены в черный цвет.
– Ты сменил цвет глаз? Как?
Начо встревожился.
– Приказал себе, – рявкнул Гвинн. – Начо, ты производишь впечатление умного человека, не разочаровывай меня. Как ты думаешь, у скольких людей глаза моего цвета? С таким же успехом я мог бы бегать по улицам и орать, что я Гвинн Уэссекский. – Даже в этой ситуации он не мог ответить, не подняв иронично бровь.
– Раньше тебя это не смущало.
– Когда на то