.
сторону. Она все реже включала мод «богатая стерва» и чаще вела себя как нормальный человек. Видимо, установленные в клане ограничения давили на нее, и девушка была рада оказаться вдали от заботливых родственников. Я, лишь однажды встречавшийся с их Лидером, вполне ее понимал.
Было еще одно наблюдение. Не факт, конечно, в сердечных делах я докой не был, но кажется, Вадим с Антониной неровно в сторону друг друга дышали. И воспринимали командировку в Новосибирск как возможность побыть вместе. Я бы этому и вовсе внимания не придал, если бы не оговорка девушки, что они с Вадимом не кровные родственники. После этого их переглядки стали выглядеть понятнее. Несчастные, разлученные семьей влюбленные. Ми-ми-ми!
В принципе, не мое дело. Пусть хоть все время друг другом любуются, мне даже легче – меньше внимания моей персоне. Охотник, циничная рожа, пошел дальше – предложил использовать предполагаемую связь Дипломата и Воина в своих целях. Усыпить бдительность примерным поведением и в момент, когда они меньше всего будут ждать нападения, атаковать. Я даже обдумывать его предложение не стал – альтер-эго стабильно желало помножить на ноль всех новусов в окружении. Но я его контролировал.
А вот старина Лях, каждый раз замечая многозначительные взгляды суперов, впадал в меланхолию. Что-то щелкало в груди, и перед глазами появлялась Люся. Верная моя Скалли, погибшая на берегу Зеи от руки китайского Ликвидатора. Я торопливо прогонял из памяти образ гикнутой девчонки, ставшей, кто бы мог подумать, моим настоящим другом. Но желание убить какого-нибудь мутанта становилось только сильнее.
Наши кухонные разговоры были прерваны трелью дверного звонка. Тоня встала и пошла в прихожую, я последовал за ней.
– Здравствуйте, Родион Павлович! – голосом примерной восьмиклассницы прощебетала девушка, впуская внутрь пожилого мужчину. – Рада вас видеть!
– И я, дочка.
Наставник оказался невысоким, но очень коренастым мужичком лет эдак семидесяти. Живым и очень бодрым, но не как пенсионер из американской рекламы, а как деревенский активист. Который и в Кремль сходит, чтобы разъяснить свой вопрос у президента, и местного буяна успокоит добрым словом и увесистой оплеухой. Аккуратно подстриженная седая борода, цепкие, с легкой безуминкой карие глаза, иронично сложенные губы. Ему только баяна не хватало для завершения образа. И самокрутки в углу рта.
Рука Мелехова отеческим жестом потрепала Тоню по волосам, хотя та была выше его сантиметров на тридцать.
– У деда как со здоровьем?
Голос у него был скрипучим, про такой еще говорят: пропитый или прокуренный. Но не дребезжащим по-стариковски, а полным силы.
– А то вы не знаете! – хихикнула девушка. – Каждый день в скайпе зависаете!
Вышедший из зала Вадим коротко кивнул Наставнику, получил ответный кивок и ушел обратно. А взор старика тем временем переместился на меня.
– Этот?
– А тут еще кто-то есть?
Да-да, язык мой – враг мой! Знаю! Но бесит же! Получив информацию, что из Благовещенска в Новосибирск