Одинокий мужчина с кошкой. Анна Яковлева
спиной к окну, чтобы солнечный свет не мешал вести огонь по противнику.
– Что, снова жалоба на снабженцев? – без труда определила Ксения.
Явкин напустил на себя оскорбленный вид:
– Не жалуются на тех, кто ни черта не делает.
Ксения смотрела мимо Явкина.
Александр Иванович не спешил с ответом, рассматривал с интересом своего зама, от которой можно было прикуривать.
– Водички налить? – с участием спросил Явкин. Видимо, внутренним слухом различил треск электрических разрядов вокруг Ксении Глебовны Барковой.
Ксения быстро посмотрела на Явкина и отвела взгляд. Чтобы не подвергать риску окружающих, принялась с умным видом разглядывать набор на мельхиоровом подносе: шесть сверкающих чистотой хрустальных стаканов и графин с водой. Мишустин был консерватором. Предпочитал старое доброе ретро и блондинок.
– Ксения Глебовна, – прочистив горло, заговорил Мишустин, – Ерохин написал докладную на снабженцев.
Ксения неохотно оторвала взгляд от графина, буркнула:
– Седьмую по счету.
– Что вы сказали?
– По поводу чего на этот раз? – Она проследила за движением исписанного листа от Мишустина к Явкину, от Явкина – к себе.
– По поводу идеалов, – голосом усталого борца за правду сообщил Явкин. – Ерохин же у нас рыцарь без страха и упрека, наверное, умирать будет стоя. – Иногда Гена поражал окружающих знанием литературных и исторических фактов.
В кабинете повисла хрупкая тишина, за которой ощущалось присутствие большого города.
Ксения хотела быстро пробежать глазами записку, но застряла в корявом изложении. Почерк тоже был корявым. С главным инженером Валентином Ерохиным у Ксении только и было общего, что глухая ненависть к царственному племяннику.
– Разберитесь и доложите. – Взгляд Мишустина бродил по бумагам на столе.
– Я свободна? – Рука Ксении скользнула в карман пиджака и ухватилась за телефон, как за наперсный крест.
– Да, конечно. – Александр Иванович посмотрел на своего зама с симпатией. – Что-то вы выглядите сегодня усталой, Ксения Глебовна.
– Голова немного болит.
– Это весна, – заверил шеф.
– Наверное.
Ксения ждала, что Явкин отпустит какую-нибудь колкость, но Гена смолчал, и Ксения не без удивления обнаружила, что тот погрузился в себя.
Это было непривычное состояние для Явкина, и Ксению это позабавило.
Сжимая трубку в одной руке и записку в другой, она спустилась на свой этаж и еще какое-то время не знала, куда деваться от мыслей о Левке, но постепенно сумела-таки отрешиться от утренней драмы и окунуться с головой в работу.
Вечером, по пути домой, Ксения наспех состряпала план под общим тезисом: «ложь во спасение». Пункт первый: миски. Ожидающие Левкины миски следовало незаметно прибрать с глаз подальше. Пункт второй: тиражировать истории о кастрированных котах, отсутствующих дома по нескольку месяцев – такое, Ксения слышала, случается. Пункт третий: никаких трагических выводов, только оптимистичные