13 страшных историй. Артур Раин
соседних квартир уже стали выходить люди: седая бабка, замотанная в пуховой платок – Марина Потаповна. Напротив тоже открылась дверь, в коридор высунулся высокий мужчина с залысиной – владелец местного магазина по имени Михаил. В руках он держал стеклянную бутылку с пивом.
– Что случилось, командир? – спросил сосед, оглядывая собравшихся.
– Ещё разбираемся, – сухо ответил полицейский. – Вот, кажется, ребёнок потерялся. Не знаете её родителей?
– Он… – вдруг подала голос девочка в красном. Голос у неё был тихий, как шелест страниц, но все замолчали, оглянулись на неё с таким видом, словно только сейчас разглядели.
– Он… – мерзавка показывала пальцам на меня, – мой папа.
Я аж вздрогнул от такой наглости. Все смотрели на девочку, а потом перевели взгляд на меня. Бабка в пуховом платке, моргнув, сказала:
– Сашенька, ты чего? Ну, подумаешь, с дочкой своей поссорился. Зачем было полицию-то беспокоить?
– Давайте по-порядку, это ваша дочь? – нахмурился полицейский.
– Да, – нагло заявила девочка.
– Нет! – возразил я. – Вы чего несёте! У меня нет детей! – от волнения голос у меня прыгал, в голове крутилось на одной ноте: «Бред-бред-бред-какой-то!»
– Слышь, Саня, – подал голос владелец магазина, потягивая пиво, – завязывай уже, не отрывай людей от работы.
– Ну-ну, разошёлся, – миролюбиво сказала Марина Потаповна, с улыбкой обращаясь уже к полицейскому. – Молодой ещё, не умеет детей воспитывать. Вчера из-за домашки весь этаж на уши подняли.
У меня голова кружилась, стены давили. «Зачем они врут? Выставляют меня идиотом! Зачем?» Вдруг почудилось, что в углах коридора ожили тени детей и теперь впились в меня жадными взглядами. Хотелось проснуться от этого кошмара. Тело и разум оцепенели, а в голове неожиданно всплыли слова Тани про «аномальный дом» про «бабку Макаровну» и про «зло, которое слышит».
– Это не моя дочь. Не моя! – сдавленно крикнул я, словно оправдываясь, но уже чувствуя – все слова бесполезны. – Она обманщица! У меня нет детей. Я бы хотел… но их нет!
– Но… – пробормотала бабка-соседка. Лицо её стало отсутствующим, она смотрела на меня, но словно не видела. Её губы растянулись в судорожной улыбке, какую я не раз видел у многих жильцов этого дома. – Но… если она не ваша дочь… То кто тогда вы?
– Так, – нервно оглядываясь, сказал полицейский. – С меня хватит. Александр, кем вам приходится этот ребёнок?
– Да никем!
– Он мой папа, – тут же возразила девочка. – Мой папа. Мой папа. Мой. Мой!
Хозяин магазина и старушка кивали вслед её словам, точно болванчики, которых дёргают за нитки. На миг мне почудилось, словно глаза соседей заволокло тенью.
– Вы не хотите пустить меня к папе? – не получив ответа, она обернулась на старушку, хмуро сказала, указывая на полицейского: – Он не пускает меня.
– С тобой потом разберёмся! – рассерженно приказал полицейский, как вдруг соседка-старушка с неожиданной