Дети Йеманжи. Анастасия Туманова
Она, как кошка, отскочила от мотоцикла и, взмахнув сжатыми кулаками, пронзительно закричала:
– Вы сошли с ума! Вы все! И Оба, эта жирная дура! И Эшу! И ты! Я же шутила! Шутила, просто шутила! Неужели она не поняла?! Неужели вы все не поняли?!
– Не прикасайся к ней! – завопила и Эва. Мулат мрачно, без капли испуга скользнул по ней сощуренными зелёными глазами. Мельком Эва отметила, что он невероятно красив. Затем парень что-то тихо и жёстко сказал Ошун (Эва не расслышала его слов), сложил и сунул в карман нож, прыгнул на мотоцикл – и унёсся прочь, в зыбкое, дрожащее марево раскалённого города.
Эва бросилась к подруге:
– Ошун! Ты цела? Что он тебе сделал? Кто это?
Ошун сидела на тротуаре, обхватив голову руками и мерно раскачиваясь взад и вперёд. Чёрные кудри скользили между её пальцами, шевелясь, как живые. Эва торопливо уселась рядом, обняла подругу за плечи. Та подняла голову. Губы Ошун были закушены добела. Из-под дрожащих ресниц бежали слёзы.
– Ошун! Да что же это такое! Я вызываю полицию! – Эва выхватила из сумочки телефон.
– Нет!!! – хрипло вскричала подруга, хватая её за руку, – Нет! Нельзя! Не надо!
– Но как же… – беспомощно начала Эва. Ошун вскочила, осмотрелась.
– Пошли отсюда! Да скорей же, Эвинья! Остальных мне только не хватало…
Не дожидаясь, она бросилась прочь. Вскоре её жёлтое платье уже мелькало на перекрёстке. Не задумываясь, Эва помчалась следом.
На трамвае они добрались до пляжа, где ещё вчера так беззаботно купались и объедались мороженым. Солнце скрылось, затянутое тучами. От жары не осталось и следа. Океан был серым, холодным. Волны, – высокие, полные угрозы, – вздымали увенчанные пеной головы и с тяжким грохотом обрушивались на берег. Ошун сбросила платье, оставшись в золотистом купальнике, и ничком бросилась на песок. Донельзя встревоженная Эва присела рядом.
– Ошун… дорогая… Кто был этот парень? Что он хотел от тебя?
Подруга не отвечала. Ветер, налетающий с моря, шевелил её волосы. Эва осторожно погладила Ошун по плечу. И внезапно поймала себя на мысли, что согласилась бы на всё – даже на нападение незнакомого бандита с ножом – лишь бы быть хоть вполовину такой же красивой, такой весёлой, такой лёгкой…
«Почему Ошун такая – а я нет? – внезапно подумалось ей. – Почему меня никто не любит? Никто, кроме бабушки, но она уже умерла… Что со мной не так?..»
– Ты рехнулась, дорогая, разве можно такое думать? – проворчала Ошун, рывком садясь на песке и отбрасывая с лица волосы.
– Что?.. – потрясённо переспросила Эва.
– Ничего! Ты дура! А твоя мамаша – просто сука! Она не любит никого на свете, и ты здесь вообще ни при чём! Перестань сходить с ума, Эвинья: твоя шлюха-мать того не стоит! И ты вовсе не одна, уж поверь мне! – Ошун криво усмехнулась, погладила Эву по плечу. – Скоро ещё собакой взвоешь от этих засранцев! О-о, я-то знаю!
– Я что – говорила вслух?.. – помолчав, осторожно спросила Эва.
– Конечно, –