Бумеранг Любви, или Три дела по одной цене. Алёна Александровна Комарова
него приехал. Хотя номер и на водителя своего заказывал.
– Таня – позвала ее Наташа.
– Что?
– Ты почему Пашу по имени отчеству называешь? Мы же знаем друг друга уже сто лет, дружили раньше. Я что-то не понимаю?
– Ну правильно. Дружили сто лет назад. Только тогда что было? – она не стала дожидаться ответа и сама же на него ответила – сто лет назад мы были молодые, глупые студенты университета, жили в одном общежитии, на одном этаже. Ходили друг к другу в гости, учились, потом угощались дешевым портвейном и жареной картошкой, ходили на дискотеки. До полуночи, если на вахте добрая тетя Валя, а если тетя Шура, то до 11 и ни минутой дольше. А утром все вместе на пары, на учебу, а после пар если веселая пора, то жарим картошку, если сессия то вермишель быстрого приготовления, для пущей жирности заправленная майонезом и в читальный зал – зубрить.
– Да, было дело – весело вспомнила Наташа, хотя два часа назад, когда на трассе после аварии узнала Пашу, не хотела вспоминать эту веселые, беззаботные времена.
– Я и сейчас могу его Пашкой назвать – продолжала Таня – но когда он своей должности добился, взлетел на свои высоты, то я специально себя переучила говорить «Павел Андреевич», с уважением и шепотом.
– Мне тоже его так называть?
– Нет. Тебе не надо – Таня махнула рукой – я тебе говорю, что это я сама себя стала переучивать. Кофе будешь?
– Нет. Хватит мне сегодня кофе.
– Не хочешь как хочешь, а я буду. Мне все равно еще Василия ждать.
Пока Таня делала себе кофе, Наташа рассказала, какое приключение с ней произошло на Черноморской трассе, и где именно задерживается сейчас Василий. И все никак не могла перейти к главному разговору, она очень боялась, что Таня озвучит ей свой страшно ужасный диагноз, и Наташе нужно будет утешать, поддерживать и приободрять словами, а она это не умела в таких случаях. Тяжело приободрять человека, когда от услышанного у самой может быть упадок сил и возможностей. Это же не про «Антигрыз» в газету писать. Вот про мышей все-таки легче думать и писать, даже в минуты своей слабости и упадка настроения из-за того, что Миша ушел от нее.
Танюша как будто прочитала раздумья подруги (на то она и лучшая подруга, чтоб мысли читать)
– Ты чего загрустила? Из-за своего ненаглядного злодея Михутки? – Ей всегда доставляло удовольствие называть его по-разному, а иногда и обидно.
– Нет.
– Зря ты из-за него скуку горькую разводишь – не поверила Таня.
– Я не из-за него, Танюш. Честно – добавила она, увидев скептическое настроение подруги.
– Он как был идиот, так и остался им.
– Ну, Танюша…
– Зря ты с ним сошлась.
– В каком смысле?
– Зря ты с ним жила. Вот сколько парней вокруг тебя крутилось, а ты? Ну что ты в нем такого особенного нашла.
– Необязательно быть особенным, чтобы я его любила.
– Вот ты ведь, на самом деле, особенная, прекрасная, милая.
– Танюша, – пыталась Наташа прервать тираду подруги.
– А теперь что? Локти кусаешь?
Наташа пожала плечами:
– Причем