Неистовый Евпатий. Антон Андреевич Панферов
твое, целиком и полностью переходит под мое руководство! – продолжил тот. Мероприятие предстоит ответственное, и я не могу рисковать.
– Вот и постарайся не рисковать понапрасну, ни своими людьми, ни моими тем более.
Всеволод проигнорировал княжеский посыл, демонстративно прикрыв глаза.
– Даешь войско? – спросил он еще раз, после некоторой паузы.
– Ну что же, если все пункты договора будут соблюдены, у меня возражений нет!
– Даю твердое княжеское слово!
Оставшись довольные решением, князья кликнули гостеприимного хозяина, и попросили собрать на стол. Тот рад был услужить высоким гостям и приказал подать, как говорится, «что Бог послал». За огромным дубовым столом натертым воском, в гостевом зале был приготовлен торжественный обед: дичь, рыба, соленья, мед, квас, окрошка, и еще с десяток разных блюд
Во время трапезы новгородский князь решил предостеречь Всеволода:
– Не прогадаешь, князь? Уж больно круто ты заложил! Стоит ли доверять написанному-то?
– Далеко вам новгородцам до наших дел! Вам не понять, а мне не растолковать!
Засучив рукава, князья наслаждались едой и продолжали беседу. Многое было оговорено, но при этом каждый оставался при своем мнении.
Наутро, высокие гости поблагодарили хозяина и разъехались восвояси.
– Спасибо тебе, Прохор!
– Доволен ли ты остался, батюшка?
– Всем доволен, Прохор. И отдыхом, и делами. – Всеволод похлопал своего верного служку по плечу, сел в повозку и покатил назад.
Весть о том, что Всеволод вступил в сговор с новгородцами, дошла и до рязанского князя. Роман Глебович незамедлительно созвал военный совет и рязанскую знать.
– Тревожные вести заставили меня собрать вас здесь, друзья мои. Рязанская земля еще не оправилась от последних столкновений с половцами, а уже новый враг грозит нам. Всеволод Большое Гнездо обратил острие своего меча в нашу сторону. Это сильный и коварный противник, и война с ним нежелательна и опасна.
Тревожное напряжение висело в воздухе. Уже было известно, что попытки договориться через послов, ничего не дали. Слишком серьезен был мотив, и слишком большая цена была заплачена за то, чтобы наказать рязанского князя по всей строгости законов.
– К сожалению, мы проглядели крамолу, которая родилась среди нас. Родные племянники поднялись против меня! – Роман говорил, ничего не скрывая, ему важно было, чтобы все осознали опасность положения. – Наша вина не меньше, чем вина этих отступников! Мы успокоились и не смогли вовремя изобличить доносчиков и интриганов. Теперь, поскольку беда неминуемо движется к нашим границам, мы должны постараться доказать правду с оружием в руках. Пусть владимирцы узнают, на что способны рязанские воины.
Рязанская знать переглядывалась, тяжело вздыхая. Воеводы, хмурясь, что-то бормотали себе под нос. А народ, толпившийся на центральной площади Рязани, ждал от своего князя мудрого решения.
В конце апреля, как только сошли