Метрианты Галактики. Роман Колганов
глубокий водоём в надежде научить плавать.
– Крылья не вырастут, не руби их! – закричал бабушке внук, упав и разбив в кровь коленки, не добежав пару метров до старушки.
– Какие крылья? – расстроено спросила бабушка, осознав, что внук стал свидетелем жестокой бытовой расправы.
– Лапки и крылья у птицы не вырастут. И у мух не отрастут заново… Я уже пробовал. У муравья лапки тоже одноразовые. Если оторвать ему задние ножки, то сколько ни жди… – не закончил фразу вконец расстроенный малыш, тяжело вздохнув. – Ты, бабуля, больше не отрубишь ему ничего, правда? – жалобно попросил внук, надеясь, что старенькая бабушка поняла всё, что он пытался ей объяснить. – Не умеют они плавать, – добавил он и быстро развернувшись побежал прочь, чтобы скрыть от бабушки слёзы, которые вот-вот должны были брызнуть из его невинных глаз.
– Хорошо, хорошо, – поспешно согласилась бабушка, провожая взглядом убегающую фигурку внука. – Я только его ощипаю и сварю суп, – крикнула она ребёнку вдогонку.
Мальчик глубоко задумался. Он не испугался. Суп из малинового «пилунга» он любил. Лиурфл не мог никак понять, как из такой несчастной безголовой птицы может получиться такой вкусный суп, который обычно готовит бабуля.
Эней со стороны наблюдал за самим собой.
Звёздная метель вновь закружила свой бесконечный танец совершенства и гармонии.
Всё преходящее, всё смертно, – успокоил сам себя ребёнок.
Лиурфл, как и все дети во Вселенной, гораздо проще относился к проявлениям жизни и смерти. Он не считал их чем-то противоестественным. Оттого он с упоением отрывал крылышки мухам и топил в лужицах после дождя одиноких муравьишек.
Может быть, дети знают больше, чем взрослые и не боятся ни жизни, ни смерти…
Возможно, они просто не понимают ни того ни другого…
А как бояться того, чего не понимаешь?
Для Лиурфла было удивительным открытием, что тушка «пилунга» может бегать без головы сама по себе, причём так резво. Если бы птица и мальчик бежали наперегонки, то «фазан» наверняка обогнал бы ребёнка. Неслась также быстро радужная птица, если бы её голова находилась на своём законном месте? – подумал Лиурфл. У него были большие сомнения по этому поводу. Вероятно, только потеряв голову, обречённое создание смогло за доли секунды преодолеть такое значительное расстояние до преграды и обратно.
Лиурфлу было больно и одновременно удивительно видеть проявления жажды бытия у птицы.
Кровь, отрубленная голова … и жизнь, которая всё ещё томилась в уже фактически мёртвом теле…
Смог бы лупусквей проползти по дну глубокой лужи, если бы не жажда жизни, присущая всем живым существам?
Ответ на этот вопрос Эней так и не успел додумать, так как вновь увлёкся новым открытием. Он весело устремился к новым приключениям, которые вели его ко всему неизведанному и непознанному.
В последний миг он оглянулся…
На него пристально смотрел мальчик с