Сосновские аграрники. Илья Александрович Земцов
нет. Главный агроном совхоза Арепин все наши земли отдал лесничеству под посадки сосны. Год тому назад грозился и деревню всю обсадить лесом. Говорил: «Вашу деревню сотру с лица земли, как змеиное гнездо». Вот уже третий год совхоз не обрабатывает и не сеет на оставшихся лучших участках земли. Тоже зарастают сосной и березой.
– А что толку сеять, – раздался голос из зала.
– Товарищ Серов, не перебивайте, – вмешался Чистов.
– Наши сенокосы тоже все заросли лесом. В те времена в селе не знали, куда девать молоко и мясо. Никто его не брал. Продать было очень трудно. Волей или неволей приходилось самим есть.
В зале все захохотали.
– Верно говорит. Чего ржете? – раздались голоса.
– Товарищ Серов, – сказал Чистов, – прошу на трибуну.
Серов только что приехал из Сосновского и поспешил в клуб. Он думал, что его обязательно будут критиковать. Знал за что. За день он выпивал по два-три литра водки. Трезвый почти никогда не был. На его поведение никто не обращал внимания. Потому что до него все председатели колхоза и бригадиры пили. Пили не на свои, а кто на что, за счет хозяйства. Все смотрели на это сквозь пальцы. Думали, так надо. Если есть возможность и здоровье позволяет – пей.
Серов подошел к трибуне, голову держал в противоположную от президиума сторону. Знал, что от него идет запах водки и, что еще хуже, чеснока. Сегодня он выпил большую дозу. Серов хриплым не то от алкоголя, не то простуженным голосом заговорил:
– Вот до меня выступал Михаил Иванович. Говорил, что не сеем ничего на наших полях. Что толку сеять? Один скандал и нервотрепка. Ставь сто сторожей, и все равно все разворуют. У нас, по-видимому, село такое, вор на воре. Но такого, как сейчас, никогда не было. В прошлом году совхоз посадил 25 гектаров картошки. Половину, выкопанную из буртов, украли. Сено теперь нельзя стоговать на лугах, все перетаскивают, а остатки стогов сжигают. Вот поэтому Арепин в горячке сказал, что наше село надо обсадить сосной по самые усадьбы, а когда вырастет, в сухую ветреную погоду поджечь. Это он пошутил.
– Сколько у вас на сегодня пахоты? – спросил Чистов.
– Восемьдесят три гектара, – ответил Серов.
– А сколько было?
– Я точно не знаю.
Из зала раздались голоса:
– В 1930 году было восемьсот тридцать гектаров.
– Кто, товарищи, еще желает выступить? – проговорил Чистов.
На трибуну поднялся пьяный Николай Тоскин. В селе его все звали Колька Жулик. Кличка ему привилась еще в детстве. Уже забылось, кто его первым назвал Жуликом.
– Вот что я вам, мужики, скажу. Такого собрания у нас лет двадцать пять не было. Мы жили, никому не мешали, но и нам никто не мешал. Вы думаете, Чистов зазря к нам приехал. Подумаешь какое открытие – район организовали. Три года у нас не было района. Народу стало жить вольготнее. Косили, дрова рубили, за нами никто не гонялся. А сейчас, посмотрите, снова что будет?
– Как и было три года назад, – раздался в зале чей-то голос.
– Точно, – подтвердил Жулик. – В сенокос вся милиция