Девчонка с изнанки. Апрель. Наталия Шитова
покосился на меня:
– А это потому что Шокер – гений.
– Да неужели?
– Угу.
– А гениям всё можно?
– Типа того.
– И то, что он с Лали делает, тоже?
Скай пожал плечами:
– Она хочет этого. Ей это нужно… А тебе какое дело?
– Да никакого. Я пришла и ушла. А тебе потом её вытаскивать, когда всему этому конец придёт. Тебе, не кому-то другому! Ты готов? Справишься?
Скай из всех сил захлопнул дверцу буфета, да так, что посуда внутри жалобно зазвенела. Его лицо снова пошло красными пятнами.
– Что же вы такие тупые, мужики? – пробормотала я. – Порода страусиная… Ничего не вижу, ничего не слышу, голову в песок…
– Небо, не слушай её! – Лис ворвался на кухню, облил меня злобным взглядом, взял несчастного Ская за плечи, развернул его и подтолкнул к выходу. – Иди к сестре! Она звала.
Когда Скай ушёл, Лис повернулся ко мне:
– Не лезь, куда тебя не просят! Засланка командорская…
Я засмеялась.
Ничего. Месяц. Какой-то месяц, а если повезёт, то и меньше. И этих приятных ребят я больше не увижу никогда.
Лис наклонился ко мне и положил руки на плечи. Голубоватые глаза уставились на меня с неприязнью.
– Не трогай их, – сказал он холодно. – Не смей. Не позволю.
Вот же чёрт… Если бы меня кто-то так защищал. Или хотя бы пытался…
Я повернулась и пошла прочь из кухни.
– Быстрее собирайтесь! – раздался откуда-то из глубины дома голос Шокера. – Через час мы должны быть в аэропорту.
Глава 7
Я люблю Стокгольм. Это ласковый город. Он всегда принимает тебя так, будто только тебя и ждал. Будто вся его северная красота, дружелюбие, достоинство и покой – для тебя. Ну, по крайней мере, на то время, пока ты у него в гостях.
Нельзя сказать, что Стокгольм целиком построен гатрийцами, но руку к выбору места они приложили. Там такой букет каналов, ведущих на поверхность, что иначе и быть не могло. По шестидесятой параллели северо-запада Европы каналы вообще натыканы частоколом. Не случайно же именно тут столько значимых городов. Не красоты же белых ночей ради их тут в ряд понастроили. Осло, одиннадцатый век. Стокгольм, тринадцатый век. Хельсинки – шестнадцатый. Ну и наш Питер, самый молодой. Так и шли гатрийцы, не торопясь, с запада на восток, нанизывая жемчужины на нитку. Своими силами гатрийцы ничего никогда не делали, но их агенты очень хорошо умели всё доходчиво объяснить, кому надо, что и где требуется построить. Вот с Хельсинки промахнулись поначалу, пришлось потом город перенести немного в сторону. А царь Петр Алексеевич, говорят, упорствовал сильно, не нравились ему приневские болота Ингерманландии. Но всё-таки объяснили ему, где именно рубить окно в Европу. И когда питерские каналы заработали, как полагается, финские решили поставить в резерв, заморозить всё слегка, застопорить, сделать так, чтобы Финляндию вообще все в покое оставили. Даже дедушке Ленину объяснили, почему Финляндии в восемнадцатом надо предоставить независимость. Да и Северная война тридцать девятого-сорокового закончилась так, как она закончилась,