Тест Тьюринга. Александр Никонов
мы остановились!.. Двигаться будем постепенно. Значит, вполне можно, как мы выяснили, не понимая, что такое плазма, добывать огонь и им пользоваться. Правильно? Люди пользовались электричеством задолго до того, как открыли электроны. Да что там – мы вполне себе уверенно пользуемся собственным сознанием, не зная, что это такое! Поэтому нет ничего удивительного в том, что люди успешно строят искусственный интеллект, не зная, что такое мышление и сознание. И до сих пор спорят, сознание и интеллект – это одно и то же или нет.
– Да? – Я снова сунул ложку в банку. Какие же вкусные эти глюкозные ягодки! – Какая ваша мама молодец!
– Спасибо. Я передам ей благодарность от полицейского департамента Нью-Йорка в лице его лучших представителей… Да. Спорят. Хотя по мне, спорить тут не о чем: интеллект – это просто вычислительные способности. Электронная машина просто считает, считает, считает и выдает результат. Как арифмометр. Результатом этих подсчетов является, например, выигрыш у чемпиона мира по шахматам. Второй. Третий. Сотый. Каждый раз выигрывает!.. Между тем, шахматы – признанная интеллектуальная игра! И машина теперь умнее человека, потому что его обыгрывает. Просто просчитывая варианты. Но то, что мозг считает цифры хуже машины, не делает его менее думающим, чем машина, а машину не делает сознательной – потому что теоретически можно было бы сделать стальной арифмометр с шестеренками, упрощенно говоря, и он бы решал ту же задачу игры в шахматы, только очень долго и был бы очень большим.
– Допустим. Скорее всего так. Не знаю.
– Но вы точно знаете другое – железный арифмометр, даже огромный, не имеет сознания. Это просто железка.
– Сто пудов!
Почему-то Андрей развеселился. Повторил:
– «Сто пудов!» Очень русское выражение. «Сто пудов!» В общем, наш мозг может считать, но делает он это похуже машин. Да и всегда делал не очень хорошо, ему для этого требовались подручные предметы – счеты, логарифмические линейки или, на худой конец, карандаш с бумажкой. Столбиком делили в школе?
– Был грех.
– Вот. Прямое вычисление мозгу дается трудно. Зато мозг делает кое-что получше машины. Он производит сознание! То есть формирует вокруг себя живую картинку внешнего мира, а сам помещается в его центре. Понимаете, о чем я говорю?
– Знаете, я не всегда был полицейским… Это просто жизнь меня так опустила, что я бегаю с пистолетом и людей убиваю. Но раньше, в этой стране, – я обвел пальцем вокруг головы, – я имел другую профессию и другое образование. И читал другие книги. Точнее, просто читал книги. Сейчас-то книги куда-то испарились из моей жизни, но кое-что из прошлого память держит… И среди этих книг, которые мы на кафедре передавали друг другу…
– На кафедре? А вы что заканчивали? – живо заинтересовался Фридман.
– А вам Джейн не сказала? Мы с ней об этом говорили. Институт стали и сплавов. Физико-химический факультет. Я какое-то время работал на кафедре рентгенографии в одном НИИ, чуть не защитился, но… Короче, мы там очень увлекались книгами профессора Назаретяна. Был