Через три войны. Воспоминания командующего Южным и Закавказским фронтами. 1941—1945. Иван Владимирович Тюленев
одном из пароходов «Руси» под названием «Доб-рыня Никитич», идущем в Астрахань, расположились трое парней. Двум из них было по 23 года. Один из них был мой брат Ефим, другой – его товарищ Сергей Дементьев. Третий был я. Мне в ту пору было 15 лет.
– А здорово мы устроились, – говорил брат Сергею.
– Ехать далеко, на этой черепахе дней пять проедешь, а может, и больше. Нужно подыскать, пожалуй, более удобное местечко, – отвечал Сергей. – А то вдруг пойдет дождь, зальет. Да ночью на открытой палубе и холодновато будет спать. Я подыскал более удобное местечко у машинного отделения. Там будет и теплее.
Брат запротестовал:
– Переходить не будем. Погода стоит хорошая, и чем южнее будем спускаться, тем будет еще лучше. Для чего таскаться?
Мне хотелось перебраться к машинному отделению и расположиться там до конца поездки. Прельщала машина парохода, наблюдать за ее работой было очень интересно. Несмотря на запрет со стороны брата никуда от вещей не уходить, все же я два раза бегал и рассматривал двигатель машины. Поэтому я поддерживал предложения Сергея. В итоге решили оставаться на открытой палубе, одновременно приберегая местечко возле машинного отделения.
На каждой пристани, где останавливался пароход, брат сходил на берег за покупками продовольствия. Я бегал за кипятком, который брал у буфетчика за три копейки полный чайник емкостью на пятнадцать стаканов.
…Солнце было на закате. «Добрыня Никитич» шел полным ходом, разрезая мелкую волну и разбрасывая лопастями водяные брызги далеко за кожуха своих колес. А легкий ветерок подхватывал эти брызги и мелкой росою обдавал нас, расположившихся на палубе.
После тяжелой грязной работы на кирпичном заводе поездка на пароходе для меня была сказкой. В ту ночь я долго не мог заснуть от всех тех впечатлений, которых набрался за день на пароходе, и от тех чудных мест Волги, возле которых проходил наш «Добрыня Никитич». Я долго лежал с открытыми глазами, вспоминая увиденную красоту природы, всматриваясь в звездное небо. Пароход, слегка покачиваясь, продолжал проворачивать колесами прозрачную воду Волги, создавая этим самым вместе с работой машины непрерывный шум. Я прислушивался к этому шуму как к музыке.
Пароход подходил к одной из очередных пристаней. Матрос подавал конец шеймы для причала. Два броска матроса не достигли цели. Пароход течением воды начало относить от пристани. Снова заработали колеса парохода, а одновременно с этим дежурный вахтенный помощник капитана разразился оглушительной бранью на матроса. Последний бросил третий раз. На дебаркадере послышался голос: «Есть!» Пароход пришвартовался к пристани. Водворилась тишина. Я ворочался с боку на бок и не мог никак заснуть. Осмотрелся возле себя по сторонам, проверяя, целы ли вещи, здесь ли брат и Сергей. Оказалось, что брата и Сергея около меня не было, они стояли на борту носовой кормы и вели разговор.
Прислушавшись к их разговору, можно было понять, что они разговаривали о нашей предстоящей работе.
– Приедем