Навстречу солнечному ветру. Юлия Устинова
мелкий психованный ботан! – вопит Джекс, прячась за моей спиной и используя в качестве живого щита. Как будто надеется, что Шон все-таки дотронется до него.
– Прекрати обзывать брата! – говорит ему Нина.
– Кстати, Джекс, к тебе, как хоккеисту, вопрос, – говорит Майкл. – Скажи, почему ветер, который гоняет айсберги, не сдувает шайбу во время матча?
– Можно я отвечу? – просит Стинки, поднимая руку, как в школе.
– Отвали, Стинки! – затыкает его Джексон. – Так… ну айсберг – он же огромный, значит сила ветра, действующая на него, она тоже больше? Да? А шайба маленькая, поэтому ее не сдувает. Так? – его голос звучит неуверенно, но с надеждой.
Я улыбаюсь, потому что Джекс редко бывает таким тихим.
– В твоих словах есть… некоторая логика, – иронично замечает Майкл.
– Я неправильно ответил? Тогда почему же ее не сдувает? – спрашивает Джекс.
– Ее не сдувает потому, что матч проходит на крытой арене, – объясняет Майкл.
Мы все начинаем смеяться. Обожаю наблюдать за тем, когда Джекса ставят на место, ведь совсем не многим это удается.
– Чего?! – вопит Джекс. Он ненавидит проигрывать.
– Джекса провели! – хохочет Райдер.
– Да заткнитесь вы, придурки! – злится Джекс. – Это нечестная игра!
– Сказал любитель нечестной игры, – замечает Райдер.
Джекс снова валит его на снег, а потом эта участь настигает и Стинки. У Шона начинается истерика, когда Джекс садится на него сверху и растирает перчатками по лицу. Шон катастрофически не выносит несанкционированных прикосновений. Майкл тут же оттаскивает Джекса от брата и начинает читать нравоучения. Все знают, что Стинки лучше не трогать, если не хочешь увидеть обряд изгнания дьявола. Но Джекс любитель этого зрелища. Шон визжит и барахтается в снегу. Нина с трудом ставит его на ноги и тут же отступает, тихим голосом успокаивая внука.
Через несколько минут все возвращаются в дом. Мы с Дилан идем рядом. Джекс один плетется вдалеке. Он уже знает, что ему сейчас влетит от отца из-за истерики Стинки, и оттягивает стремный момент.
– Это самое крутое зрелище, которое я видел. И оно никогда не надоест, – я останавливаюсь и снова смотрю на небо.
Где-то там в бездне колышется волшебный свет.
Не хочется возвращаться в дом и прощаться с Дилан до утра. Как бы я мечтал проболтать с ней всю ночь, как раньше, но, меня не покидает ощущение, что ее отцу теперь это совсем не понравится. То, что я увидел сегодня в его глазах, заставило меня снова чувствовать себя чужаком. Он смотрел на меня как на врага. Но в чем моя вина? Неужели Шон не понимает, что я ни за что не обижу его дочь?
Дилан шмыгает покрасневшим от холода носом.
– А ты как думаешь? Неужели это всего лишь физика? – спрашивает она, вставая лицом ко мне.
– Нет. – Пока она смотрит в небо, я не могу отвести взгляда от ее огромных глаз. В них отражается изумрудный свет. – Это магия, Дилан.
– Правда, магия, – соглашается она, выпуская изо рта клуб теплого пара.
Нас