Навстречу солнечному ветру. Юлия Устинова
У нас там сгорела пара деревьев. Зато мы одним махом избавились от сухостоя, – он усмехается, качая головой.
– А где… Дилан? – осторожно спрашиваю я.
– Она зашла в дом, – Шон кивает на окна под самой крышей.
Я поднимаю голову. Какие-то четыре пролета отделяют меня от нее. Какие-то тридцать ступеней. Но я ни за что не посмею их преодолеть.
– Давно тебя не видел. Ты стал еще больше? – заявляет Шон, скользя по мне взглядом от макушки до ног.
Я задираю рукава толстовки.
– Это все физический труд. Тебе бы не помешало, кстати, – намекаю на его тощую жилистую фигуру.
– Ага, как-нибудь в другой раз, – Стинки зевает и взъерошивает волосы. Из-за выбритых висков его уши торчат сильнее прежнего. – Зайдешь? – он указывает большим пальцем себе за спину.
– Нет. Раз все нормально, я поеду. Я был тут в гостях неподалеку, – вру я. – В следующий раз будь аккуратнее с огнем.
– Конечно. Увидимся завтра в “Сильвер Бэй”? – бросает мне напоследок Шон. – Точнее, уже сегодня.
– Зачем? – хмурюсь, глядя на него.
– Забыл? У Дилан же день рождения. Она угрожала, что перестанет готовить, если я опять сольюсь. Считаешь, это всерьез?
– Не думаю. Но тебе стоит пойти. Она же твоя сестра.
– Не люблю праздники, – признается Стинки.
– Как я тебя понимаю.
Я неопределенно киваю и иду к машине.
Конечно же я помню, какой завтра день.
Испытывая смешанные чувства, сажусь в машину и смотрю на узкие окна комнаты Дилан. Свет там не горит, и можно только гадать, спит ли она. Еще какое-то время я сижу с выключенным двигателем и фарами. В носу стоит запах гари, а на душе снова скребутся кошки. Сейчас она в безопасности, но уверенности в том, что так будет всегда, у меня нет. И я ничего не могу с этим поделать. Теперь я ей никто…
Глава 5. Тайлер. Десять лет назад
Очень хочется пить, а еще больше – есть. С прошлого вечера во рту не было ни крошки, а в столовую для бездомных идти опасно. Меня там могут сцапать и снова отправить в приют.
Не знаю, что хуже: приют или приемная семья. И там, и там я чувствовал себя ненужной вещью. В приюте меня и остальных избивал Кайл Браун – так он показывал всем, где их место. Потом была семья ветеринара МакГири. Нет, там не били меня, но прошлый год, что я провел у них, был таким же отстойным, как и другие.
У Дарлы, жены доктора, с головой была полная задница, она часами молилась своему Богу. Не знаю, что она от него хотела, но тот точно ее не услышал. Через полгода, в начале летних каникул, доктор МакГири отправился кормить червей, а моя приемная мать окончательно слетела с катушек. Она перестала выходить из дома, и очень скоро у нас закончилась еда. Соседи – не дураки, они сразу все поняли, когда увидели меня, бледного и шатающегося от легкого летнего ветра. Хотя я никому и не жаловался. Так я попал в приют во второй раз, и после очередной взбучки от другого садиста твердо решил удрать не только оттуда, но и из города, где меня знала каждая собака.
На