Четыре сезона (сборник). Стивен Кинг
в рамках, никакого культового меча на стене, никакого «люгера» или «вальтера» на каминной полке (по правде сказать, и самой-то каминной полки не было). Тодд напомнил себе, что держать подобные атрибуты на виду, чтобы их все видели, было бы непростительной глупостью, однако отказаться от представлений, навязанных кино и телевизором, было очень непросто. Самая обычная гостиная – такую и ожидаешь увидеть в домах одиноких стариков, с трудом сводящих концы с концами на скудную пенсию. Над декоративным камином, облицованным декоративным кирпичом, висят часы. На тумбочке черно-белый телевизор – концы усов комнатной антенны обмотаны фольгой для улучшения приема. На полу – истертый серый коврик. Возле дивана этажерка с прессой: «Нэшнл джиографик», «Ридерз дайджест» и «Лос-Андж елес таймс». Вместо портрета Гитлера или наградного оружия на стене в рамках под стеклом висели свидетельство о гражданстве и фотография женщины в смешной шляпке. Позднее
Дюссандер рассказывал, что такие дамские шляпки назывались «колокол» и были в моде в двадцатых и тридцатых годах.
– Моя жена, – пояснил Дюссандер, и его голос дрогнул. – Она умерла в пятьдесят пятом. Слабые легкие… В то время я работал чертежником на автомобильном заводе «Меншлер» в Эссене. Даже не знаю, как сумел пережить ее смерть.
Тодд продолжал улыбаться. Он прошел через комнату, будто хотел получше рассмотреть фотографию, но вдруг остановился и провел пальцем по абажуру маленькой настольной лампы.
– Не сметь! – рявкнул Дюссандер так властно, что Тодд невольно отпрянул.
– Здорово! – искренне восхитился подросток. – Вот это команда! Если не ошибаюсь, делать абажуры из человеческой кожи придумала Ильза Кох, верно? И ведь это она проделывала штуку с маленькими стеклянными трубочками, которые вставлялись мужчинам…
– Я понятия не имею, о чем ты говоришь, – прервал его Дюссандер. На телевизоре лежала открытая пачка сигарет без фильтра. Он кивком показал на нее и предложил Тодду: – Закуришь?
– Нет. От них развивается рак легких. Мой отец раньше курил, но сейчас бросил. Даже посещал специальные курсы, чтобы бросить.
– Правда? – Дюссандер вытащил из кармана халата спичку и с безучастным видом чиркнул ею по пластику телевизора. Спичка вспыхнула, и он закурил. – Назови мне хотя бы одну причину не звонить в полицию и не рассказывать им о твоей наглой выходке с ужасными обвинениями? Хотя бы одну? И побыстрее! Телефон рядом. Думаю, отец тебя обязательно выпорет и ты неделю не сможешь нормально сидеть.
– Мои родители никогда меня не бьют. От телесных наказаний больше вреда, чем пользы. – Неожиданно глаза Тодда загорелись. – А вы их пороли? Женщин, к примеру? Заставляли раздеться и…
Дюссандер, издав нечленораздельный звук, напоминающий мычание, направился к телефону.
– На вашем месте я бы этого не делал, – предостерег Тодд ледяным тоном.
Дюссандер обернулся и размеренно произнес:
– Я скажу это только один раз и больше повторять