На 127-й странице. Павел Акимович Крапчитов
приходящееся ей дальней родней, а еще ее портной просил найти сегодня время зайти к нему на вторую примерку платьев, которые она заказала ему на прошлой неделе. Прочтя все письма, она еще раз прочитала приглашение и подумала, что хорошо бы надеть на этот ужин новое платье. Пятичасовые чаепития были приятным способом общения, но приличия заставляли Терезу приглашать на них только женщин, что совсем не устраивало еще пока молодую, незамужнюю девушку. Приглашение на ужин к дальней родне было интересно тем, что, зная круг их знакомых, можно было предположить, что на ужине будут и мужчины. Например, полковник Джеймс Меллори.
Мистер Меллори уже несколько лет, как оставил военную службу, но его продолжали по привычке называть по званию, Полковник. Сказывалось эхо войны, которое еще не до конца улеглось. Полковник занимал важный пост в управлении транс американской железной дороги. Тереза уже несколько раз пересекалась с ним на разных мероприятиях подобных, предполагавшемуся на следующей неделе, ужину. Каждый раз полковник очень радушно здоровался с ней, а два раза даже поцеловал руку, найдя для этого повод и пользуясь отсутствием рядом других людей. Эти два раза заставляли помнить о Полковнике и рисовать в ее воображении картинки, которые рисовать не подобает благовоспитанной девушке.
Были в жизни Терезы и другие мужчины. Например, Мартин Кастер, преподаватель литературы и истории местного университета. Они тоже пересекались на различных благопристойных вечеринках. В ходе одной из них Мартин по секрету рассказал Терезе, что пишет большую работу по древнегреческой литературе, после чего рассчитывает получить в университете профессорскую должность. Мартин был моложе Полковника и картинки с его участием, которые рисовала в своем воображении Тереза, были, скажем так, более живые.
– Вот ваш кофе, мисс Одли. – Это вернулась Сьюзан. На небольшом подносе кроме чашки черного кофе был круассан и несколько чернослив.
– Это новый сорт кофе, – сообщила Сьюзан. – Продавец его очень хвалил, говорил, что специально для кофе негро.
Для Сьюзан, чьи далекие предки прибыли в Америку из Испании, слово «негро» означало только цвет, но для Терезы оно значило значительно больше. Это слово обозначало для нее уставших, плохо одетых людей, работавших на плантации ее отца и его соседей. Кроме усталых глаз этих людей объединял цвет кожи «негро». Потому их все и называли – негры.
Пока не началась война для уже подросшей Терезы приглашали разных учителей. Такое образование было бессистемным и обрывочным. Но уж Декларацию о независимости юная Тереза за время своего такого обучения прочла не единожды. Неизвестно, чего хотели добиться учителя, рассказывая девочке об этом основополагающем для Америки документе, но Тереза запомнила такие строки: «Мы считаем самоочевидными истинами, что все люди paвны по рождению, что они наделены творцом определенными и неотчуждаемыми правами, в частности правом на жизнь, свободу и стремление к счастью». Эти слова Тереза разделяла