Директива – уничтожить. Михаил Нестеров
Романова, сделал неожиданный вывод: хрипотца шла капитану.
– Это понятно, – заметил Рябов, выслушав разъяснения капитана, – протокольная система, не больше; хотя определенный график должен быть?
– Он и существует. Так же, как и специфика нашей воинской части и подразделения, которым я командую. Есть и Устав караульной службы. Недавно я перечитывал эту книгу.
Ироничный тон капитана не задел Рябова.
– Вернемся к старшему лейтенанту Бойко, если вы не против.
– Хорошо. В те дни, когда я выписывал Никишину увольнительные, начальником караула по графику был именно старший лейтенант Бойко.
– А вы не хотели лично поинтересоваться, кто приходил к солдату из вашей роты? Тем более что фамилии посетителей были чеченскими. Вы ведь воевали в Чечне?
– Воевал, но это не имеет никакого отношения к Никишину, потому что в то время он был допризывного возраста. А тех, кто приходил к Никишину, я видел.
– Вот как?
– Да. Когда мне позвонил с КПП Полетаев, я лично прибыл туда, проверил документы.
– Можете описать внешность посетителей?
– Конечно.
– А паспорта? Они были в обложках, имели какие-то пятна на страницах, дефекты на фотографиях? Словом, какие-нибудь особенности.
Романов, вспоминая, нахмурил лоб.
– У одного, сейчас не вспомню фамилию, действительно на первой странице паспорта жирное пятно – в левом верхнем углу страницы.
– А как получилось, что, когда рота заступала в караул, Никишина эта участь миновала в обоих случаях?
– Я знаю об этом, от караула его освободил врач.
– С каким диагнозом?
– Не знаю, спросите у врача.
– Очень много накладок в этом деле.
– Лично я накладок не вижу. Никишин знал график дежурств, перед встречами с чеченцами он приходил в медсанчасть и просил освободить его от наряда в карауле. У нас не инженерные войска и не стройбат, если боец говорит, что он плохо себя чувствует, ему верят. У нас не принято «косить» от нарядов.
– Это я понимаю, а вот не пойму одного: почему он назначал встречи на те дни, когда рота была в карауле.
– Скорее всего налицо простое совпадение, поэтому Никишин и обращался в медпункт.
Майор медицинской службы Цибикин, узнав, что его вызывает следователь, поднял запись в журнале и личную карточку Антона Никишина.
– Абсолютно здоровый парень, – говорил он Рябову, шевеля щеками и носом: таким испытанным методом он поправлял сползающие с носа очки. – Обращался в медсанчасть всего два раза.
– В течение двадцати дней, – уточнил Рябов.
– Да, меня тоже это удивило. У него была температура: 37,8 – 29 июня, и 38,1 – это 17 июля.
– Какой диагноз вы поставили?
– Острое респираторное заболевание, так как не обнаружил в легких и в дыхательных путях никаких хрипов.
– А потом вы его наблюдали?
– Обязательно! Он был у меня и 30-го, и 18-го числа соответственно по месяцам, – абсолютно здоровым.
– А он не мог принять какой-нибудь препарат, который повышает температуру?
– Мог, конечно, только