Закон Черного сталкера. Дмитрий Силлов
сильнее. Зубы, конечно, большеваты, но думаю, что с этим я как-нибудь справлюсь.
– Насчет силы – соглашусь, – телекинетик кивнул своим гигантским глазом. – Я и раньше на нее не жаловался, но сейчас такое ощущение, что она меня просто переполняет. А что насчет внешности…
– Милый мой Фыф, – перебила его танталовая девица. – Ты и раньше был далеко не красавец, но ведь я полюбила тебя не за внешность. Поверь, в этом плане ничего не изменилось.
Дыра на шее урода по имени Фыф расплылась в некоем подобии улыбки. Зрелище не для слабонервных.
Захаров вздохнул и отвел взгляд в сторону.
Сейчас он даже самому себе не признался бы, насколько ему страшно. И дело вовсе не во внешности этих монстров и не в их угрозах. Просто от воскрешенных исходили волны настолько ирреальной, темной, жуткой силы, что у академика аж спина вспотела и руки непроизвольно начали трястись. Он никогда не боялся смерти, считая ее закономерным завершением биологического цикла любого организма. Глупо бояться неизбежного…
Но сейчас ему было страшно. Так же, как когда-то его первобытный предок боялся ночной холодной темноты, полной невидимых ужасов, которые ощущаешь кожей, подсознанием, отчего хочется придвинуться поближе к огню, дарующему свет и тепло.
– Лучше сделайте это, профессор, – жутко сверкнув глазами, проговорила брюнетка. – Уж постарайтесь оживить его. Мне все равно, что там с вашей матрицей и какой-то пылью, которой вы придаете слишком большое значение. Я приму Снайпера любым, но только не мертвым.
– Да-да, приложите все усилия, – ухмыльнулся хвостатый лемур-переросток, явно пародируя Захарова. – А не то…
Он легко завязал свой хвост в узел, отчего по автоклавной разнесся противный хруст и скрип кожи.
Академик невольно потер шею. У него было богатое воображение, и он очень наглядно представил себе, что будет, если эта тварь вознамерится его придушить своим хвостом. Медленно так, уставившись ему в глаза своими круглыми гляделками… Уффф, лучше уж пулю в лоб. Или, на худой конец, самому повеситься. Быстро и без таких вот предсмертных кошмаров…
– Хорошо, – кивнул Захаров. – Но помните, я вас предупредил о том, что понятия не имею, в кого превратится ваш друг.
– Вы, главное, постарайтесь, господин академик, чтобы он превратился в самого себя, – учтиво проговорил доселе молчавший гигант в полуразвалившемся экзоскелете. – А остальное уже не ваша забота.
Процесс шел медленно, и, похоже, пятерым наблюдателям надоело смотреть на то, как безликая матрица неторопливо обретает очертания человека, лежащего в стеклянном саркофаге.
– Кажется, все идет вполне успешно, – нарушила молчание танталовая девица.
– И, думаю, нам вовсе не обязательно дожидаться окончания процесса, – подхватила ее мысль красавица-брюнетка. – Мы ожили, значит, оживет и он.
После чего немного растерянно добавила:
– Странно. Минуту назад я была уверена, что до безумия люблю этого сталкера. А