Любимых убивают все. Сабрина Хэгг
щеку.
Но сосредоточиться на сериале Йенни так и не смогла. Она постоянно возвращалась к мыслям о Ребекке, о ее скором приезде. Незаметно косилась на то и дело улыбающегося Луи, который отвлекался от сериала, отвечая на сообщения – вероятно, от Бекки. В уголках губ Йенни появилась нежная добродушная улыбка, и неведомое ей прежде тепло медленно растеклось внутри. Она задумалась о том, что никогда еще не видела тех трепещущих ослепительно-ярких огоньков, какие дрожали теперь в глазах Луи.
Остаток вечера ребята играли в видеоигры, развалившись на кожаном диване в гостиной, который по форме напоминал букву L.
Пикантности вечеру придавал ни на секунду не замолкающий провокатор в лице Луи. Йенни чувствовала, как в ней вскипает кровь, когда они, отыгрывая очередной матч в FIFA, заводили буйный спор об истории, литературе или кино. В этот раз Луи умудрился посягнуть на святое – режиссуру Луиса Бунюэля. Пару резких, неосторожных фраз в сторону «Виридианы», и мысль о том, чтобы сломать игровую консоль о голову друга, стала казаться Йенни не такой уж и дикой. Прийти к компромиссу они, конечно, не сумели – слово «уступать» напрочь отсутствовало в лексиконе обоих. Но внезапный звонок в дверь прервал ожесточенную словесную баталию между друзьями.
– Это, наверное, родители, – сказал Луи, поднимаясь с дивана. – Пойду открою. Но учти, мы не закончили.
Он предупреждающее погрозил Йенни указательным пальцем, а затем кинул в нее джойстик.
– Пересмотри сначала «Виридиану»[6] внимательно, тогда и поговорим. Иди уже, твои родители сейчас сломают звонок.
Луи обреченно покачал головой и зашагал в сторону двери.
– И нечего бросаться джойстиками! Ты уже две штуки сломал!
Сначала в прихожей раздался звонкий смех Сесилии – мамы Луи, а затем и голос Адриана— его отца.
– Йенни, милая, здравствуй! Как дела? – защебетала Сесилия, когда все трое показались на пороге комнаты. Гостья вскочила на ноги и крепко обнялась с матерью Луи.
Йенни прикрыла глаза, с наслаждением вдыхая аромат, исходящий от Сесилии. Она пахла лавандовым мылом, корицей и пекарской ванилью.
– Все в порядке, спасибо. А ты как?
– Хорошо, милая, очень хорошо.
– Привет, Йенни, – проговорил Адриан бодро и заключил ее в объятия. – Давно не виделись.
– Вообще-то я оставалась на ужин в прошлое воскресенье. Не так уж и давно.
Бернар-старший пожал плечами и улыбнулся. Йенни не помнила, чтобы Адриан смотрел на нее без этой ласковой отеческой улыбки.
– Ты уже, считай, член семьи. Даже неделя без тебя кажется месяцем.
Йенни робко приподняла кончики губ. То, с каким добросердечием относились к ней родители Луи, всегда ее трогало.
– Вы хоть чем-нибудь перекусили нормальным, или лакрица с газировкой – единственное, что вы ели после школы? – спросила Сисси, переведя строгий взгляд с Йенни и Луи на пустую упаковку от конфет и две ярко-красные жестяные банки из-под кока-колы. Ее красивые
«Виридиа́на» (