Улыбка смерти на устах. Анна и Сергей Литвиновы
проживал один. Был довольно грустный, утомленный, какой-то потерянный. Напоил меня чаем и завел разговор, что он хочет составить завещание.
– Завещание? С чего вдруг? Сколько вашему батюшке лет-то было?
– Пятьдесят четыре.
– По нынешним временам довольно нестарый еще возраст. Может, он захворал?
– Я его переспросила. Он отмахнулся: все, говорит, у меня в порядке. Но мне тогда показалось: лукавил он, чего-то недоговаривал, что-то у него со здоровьем было. Хотя впоследствии, по результатам вскрытия, я забегаю вперед, нам с Юлькой сказали, он в норме был. Согласно возрасту и конституции.
– Тогда почему вдруг пришла мысль о завещании?
– Отец так объяснил: я, говорит, не хочу, чтобы то, что мы с мамой наживали, досталось Костику. Я ему: при чем здесь Костик? Там ведь и Юлька есть, дочь твоя, и Матвейка – твой родной внук. «А Юля, – говорит отец, – тоже виновата, что такого морального урода в нашу семью привела». Короче, оказался он совершенно по отношению к Косте непримиримым – да и к Юле, получается. И сказал: «Все имущество, что на меня записано – квартиру эту на «Аэропорте», дачу нашу в Краеве, – я отпишу одной тебе». Я тогда стала отца уговаривать: не надо этого делать, не нужно никаких завещаний, это несправедливо, пусть все будет по закону, поровну, ты нас с сестрицей навеки рассоришь! А он и слушать не хочет! Больше того! Стал говорить, что отберет даже Юлькин домик на Лазурке, на нее записанный. Я – ему: «Да как это можно?!» А он: «Можно! У меня, знаешь, Пьер какой ушлый (это адвокат его, француз), в любую сторону закон повернет, что дышло!» Я снова и снова пыталась отца переубедить – но он ни в какую, переменю завещание, и все тут.
– Переменил?
– Похоже, не успел. Или передумал. Во всяком случае, ни у нотариуса нашего, ни у отца в сейфе никакого завещания не обнаружилось. И Пьер на мой запрос ответил, что с недвижкой на Лазурном берегу все осталось по-старому: хозяйкой является единолично Юлия Игоревна Камышникова, урожденная Порецкая.
– Значит, если разобраться, главным бенефициаром гибели вашего батюшки явилась ваша родная сестра?
– Нет!!! Я такого не говорила!
– Как же не говорили? Сами сказали: отец хотел изменить завещание, лишить Юлию наследства. И вот, в итоге не успел. Следовательно, именно ей смерть его на руку.
– Нет! Не говорила я этого! Что вы? Юлька? Родного отца? Убила или заказала? Не может быть этого!
– А зять ваш, Константин?
– Да он вообще тюфяк и тюлень!
– Но этому тюфяку и тюленю, однако ж, хватило мозгов и хватки, чтобы в примаки к такому обеспеченному столичному семейству записаться. А убивают нынче и не своими руками. Может, нанял кого ваш тюфяк?
– Мне эта мысль, – призналась Полина, – если честно, приходила в голову. Но я все равно не могу в это поверить.
– А у вас?..
– У меня – что? – напряглась она.
– Есть кто-то? И вы своего молодого человека отцу показывали?
– Да, мы встречаемся – именно