Гость внутри. Алексей Гравицкий
Почему из Парижа? Видимо, я тогда так шутил.
– Ты, паря, не прав, – сказал он, ткнув пустым стаканом в стол.
– Почему это? – пьяно возмутился я.
– Ты говоришь, что от духоты бежишь, что душит тебя что-то.
– Или кто-то, – кивнул я.
– Не важно, – отмахнулся дядя Миша. – Не важно. Знаю я, от кого ты бежишь. Вот это важно!
– От кого?
– Давай выпьем.
– Давай.
И выпили. Дядя Миша из Парижа замолчал. Надолго замолчал.
– Так от кого? – не выдержал я. – От кого я бегу? Кто меня душит?
– Сам, – грустно произнес он, прикрывая глаза.
– Что?!
– От себя ты бежишь. Сам ты себя душишь. Старая это история, паря. Все бегают. Только вот пока никто не сбежал. Так-то.
В глазах потемнело. Рука сама вцепилась в столешницу.
– Открой окно, – прохрипел я.
– Зачем?
– Мне душно…
А потом я все-таки напился. Дядя Миша… Да, все же его звали Мишей. Так он отрубился довольно быстро, а я, хоть и был пьян, заснуть не смог. Зато я смог встать, пойти на кухню и открыть вентиль у замырзаной газовой плитки. Мне помнится, я кричал что-то:
– Не смог? Ты говоришь, что еще никто не смог убежать? Смотри, я смогу сделать то, чего не смог никто. Я…
Я ждал, что наконец пропадет удушье. Но оно не исчезло, зато в легких навсегда остался запах газовой плиты, вонь газа. А еще в памяти остался образ дяди…иши из Парижа. Как же все-таки его звали? Не важно, он умер раньше меня. Тихо, во сне. Он так и не узнал, что вырвало его из объятий так горячо любимой им жизни.
А я так и не узнал, что такое жизнь без постоянного ощущения духоты. Я очень хотел, чтобы не было душно, я мечтал о глотке свежего воздуха. Я не получил его. Вместо него пришла еще более жуткая, сводящая с ума духота. Духота без конца и края…
7
Алексей Беляев. 23 года. Воспоминания
– А-а-а, Лелик!
Мужика в байкерском прикиде, распахнувшего дверь, звали Гариком. То ли на самом деле, то ли кликуха такая – Беляев не знал, и это его не трогало. Алексей приносил сюда товар и получал за него деньги. Сегодня это был уже седьмой заход, и Гарик вел себя довольно свободно, совсем не так, как в первый приход. Тогда он смотрел на Лешу настороженно, ловил взгляды, движения и недомолвки. Сейчас же Гарик принял его совершенно по-свойски.
– Заходи-заходи, – продолжал радушно гудеть он. – Вон на кухню. Знакомься. Это Вова, это Мана-вар. Вон там в углу… Впрочем, он уже нахрюкался. Это Капрон.
Алексей окинул беглым взглядом сидящих на кухне. Вова выглядел вполне солидным упитанным дядькой лет тридцати. Даже простецкий прикид, черные кожаные штаны и черная футболка с какой-то байкерской картинкой с кучей фенечек, выглядел на нем не дешевым тряпьем, а дорогим костюмом, вылизанным до безупречного состояния. Так мог выглядеть маскарадный костюм какого-нибудь богатея, которому стукнуло бы вырядиться байкером на Новый год, например.
Названный