Случай с Кузьменко. Галина Щербакова
хрипло сказал Кузьменко, выводя машину на шоссе. – Про любовь это ты моим хлопцам расскажи. Им понравится…
– Так я ж у Шурки была! – гордо выпалила Верка. – У Шурки Киреевой. Правда, у нее сейчас другая фамилия.
– Это из нашей школы, что ли? – Кузьменко постепенно успокаивался и сам себе удивлялся, как это он от слова «любовь» весь растерялся.
– Конечно! – игриво ответила Верка. – С вами училась. И очень вас любила. – Подумав и посмотрев на широкие ладони Кузьменко, лежавшие на баранке, доверительно добавила: – И сейчас любит.
Машина сделала два неплановых подскока на ровнюсеньком шоссе, а Верка зажмурилась от удовольствия.
Если, конечно, во всем разбираться до мелочей, то Шурка Киреева сказала ей, что была влюблена в Леньку Кузьменко в седьмом классе. Но сказать это – значило не сказать ничего. Любовь в седьмом классе – кому это интересно? Тем более что Верки самой тогда еще на свете не было. И она решила, что уточнять время – портить новость. Большие, сильные руки Кузьменко на баранке, твердые его скулы, красивые в черном угольном ободке синие глаза – все это вдохновило Верку на другую половину новости: любит Шурка Кузьменко до сих пор. «Не может не любить!» – с восторгом подумала Верка.
– Так Шура мне и сказала, когда мы с ней выпили, – ворковала она. – «Как я его любила, Верка, и до cих пор люблю!» – говорит, а сама чуть не плачет…
– Брешешь ты все, – с надеждой сказал Кузьменко. – Да я ее, считай, лет тридцать не видел. Ну, чуть меньше…
– Ну и что? – возмутилась Верка. – Ну и что? А она помнит. Думает про вас. – И тут, уж сама себе удивляясь, достала из сумочки блокнот, вырвала листок, вытащила из кармана Кузьменко шариковую ручку и старательно переписала из блокнота на листок адрес и номер телефона.
– Она просила вам дать, – восхищаясь собственной изобретательностью, сказала Верка, – он, говорит, в Москве, наверное, бывает, пусть зайдет. Должны же мы встретиться!
Верка сложила листок вчетверо и глубоко протолкнула его в нагрудный карман пиджака Кузьменко. И уж совсем с восторгом обнаружила, что в могучей груди забойщика сердце билось сильнее, чем надо.
– У вас не тахикардия? – елейно спросила она. – А то приходите, я вам электрокардиограмму устрою.
Но Кузьменко молчал. Замолчала и Верка. Она смотрела на дорогу и думала о том, что теперь будет. Уедет Кузьменко в Москву, останется его Тонька с пацанами. Так ей и надо. Созданная собственными руками чужая любовь казалась Верке столь прекрасной и столь разрушающей, что ничто не могло эту любовь остановить.
«Бедные! – жалела Кузьменко и Шурку Верка. – Столько лет ждали!»
…Сложив руки под фартуком, Антонина смотрела, как Кузьменко заводит машину во двор. Она видела, как он подвез к дому Корониху. Шалопутная Верка, видать, пол-Москвы домой свезла. Выгружали, выгружали… Надо будет сказать Леониду, чтоб в следующий раз не брал в машину кого зря. Не мальчик. Автобусы есть, такси. Пусть пользуются. Нечего возить задарма. Антонина не любила Верку. Во-первых, эти чертовы мини. Наденет