Прокурорские рассказы. Валерий Николаевич Ковалев
Спустя еще час, завершив осмотр и отпустив дядьков, мы перекуриваем в стороне, ожидая машину для доставки. Кругом уже вечерние сумерки, на небе фиолет, от воды тянет прохладой.
Наконец где-то вверху слышен гул мотора, потом хлопают дверцы, и на пляже появляется Цуприк, со свертком брезента подмышкой, в сопровождении небритого мужика, в шоферском комбинезоне.
– Отловил токо этого, на «захаре», – кивает участковый на него. – Увэчэри с грузовиками у нас в селе напряженка.
– Так он же бухой! – подойдя к небритому вплотную, восклицает криминалист.
– Ни в коим рази, – отрицательно вертит головой шофер, а потом валится на песок и засыпает.
– Ну, и что прикажешь теперь делать? – обращается к Цуприку начальник
– Покы будэмо грузить, проспиться, – уверенно заявляет Николай. – А назавтра я з ным розбэруся.
– Ну-ну, – говорит Пролыгин. – Разбирайся.
Вслед за этим рядом с телом расстилается брезент, на него помещается усопший, и опергруппа, кряхтя, тащит его по тропинке к «ЗИСу».
Далее открывается задний борт, груз помещается в кузов, и пока мы восстанавливаем дыхание, Цуприк отправляется за шофером.
Отсутствует минут десять, возвращается один и сообщает – убиг гад! (немая сцена).
– Да, давно со мной такого не было, – первым нарушает ее Пролыгин. – Кто умеет водить грузовик? (обводит всех взглядом).
– Я могу, – отвечает Дюсов. – Рулил на таком в армии. Правда, давно было.
– Значит тебе и карты в руки, – заводи.
После этого Леша лезет в кабину грузовика, запускает двигатель, а потом высовывается и кричит,– у него света нету!
Следует вторая немая сцена, – прерываемая непечатными выражениями.
На дворе уже стоит ночь, в небе мигают звезды, грунтовка впереди едва просматривается.
Решаем ехать цугом. Впереди и сзади наши «Уаз» с мотоциклом (для подсветки), грузовик посередине.
На трассу выбираемся почти час, переваливаясь на рытвинах с колдобинами. Останавливаемся на взгорке.
Вдалеке мерцает огоньками хат село, за Донцом цокает соловей, звонко и дробно.
Здесь Цуприк передает мне объяснительные гидрологов из планшетки, а затем предлагает «повэчэрять».
– А у тебя есть? – недоверчиво косится на него Пролыгин.
– Эгэ ж, – отвечает Николай.– Узяв вдома, когда отлавливал грузовик.
– Хоть что-то хорошее, – довольно изрекает Дюсов.
Далее мы все подходим к «Ирбиту», из люльки которого участковый попеременно вынимает пластиковую канистру с водой и плетенную из лозы корзину, обвязанную чистой холстиной.
Пока все моют руки, он накрывает «поляну».
На расстеленном у мотоцикла полотне, в свете фар, возникают изрядный шмат сала, крупные огурцы с помидорами, десяток яиц и кирпич хлеба.