Смотри, я падаю. Монс Каллентофт
месте бывшей мечети. Фашисты, туристы.
Сангрия, белые известняковые стены курортов, горы, которые невидимыми глазу движениями переходят в обрывистые кручи, ведущие прямо в море, прибой которого ежедневно создает новые нюансы синего. Пляжи с мелким, как пыль, песком. Пещеры, где не караулят циклопы, сирены, манящие оливковым маслом и вином. Надень плавки, а то смажь педали велика, или иди на корт, отличный свинг и бэкхенд.
Двадцать шесть миллионов туристов в прошлом году, на три миллиона больше, чем годом раньше. Двести тысяч взлетов и приземлений в аэропорту Сон-Сан-Хуан. Они прибывают целыми ордами, варварское вторжение в страну варваров, движимые тоской и страхом, и он их понимает. Здесь нет никаких террористов, никаких бомб, никаких афганцев с черными козлиными бородками. Здесь есть солнце, спиртное. Здесь нет ничего, что на самом деле надо обязательно увидеть. Можно просто откинуться в шезлонге за десять евро в день, под зонтиком за пять, и дать себе забыть трудовые будни зимы и весны.
Это остров забвения, ты можешь отдаться красоте ландшафта, исчезнуть в скрытых горных долинах, и каждый раз, когда ты поднимаешь взор к синему небу, ничто не стоит между тобой и твоим творцом, ты смотришь ему прямо в глаза, и он не молчит, он шепчет: «все хорошо, у тебя хорошая жизнь, ты делаешь правильный выбор».
Эмма продолжает читать. Ее голос глубоко ироничен, мягкий хлопок стал жесткой теркой.
– Не забывайте, как на Мальорке все прекрасно организовано. Ухоженные пляжи, удобные коммуникации, велосипеды и дайверы, тропинки для пеших прогулок и поля для игры в гольф – все к вашим услугам.
Он вел машину вдоль моря, вниз к городу, ко сну, мимо брошенных домов района Calle Martín Costa, рядом с кольцевой дорогой у Son Dameto. Окна пустых домов разевают свои темные пасти, но кажется, что они все-таки смотрят на город, на остров и бухту, задаваясь вопросом, что же они на самом деле видят, кроме воды, неба и камней.
На трех тысячах шестистах сорока квадратных метрах, которые он разделяет с двумя миллионами людей этим утром, большинство просыпается чуточку счастливыми. Несмотря на похмелье, разочарование и усталость, придавленность обстоятельствами и злобой, годами жизни, которые были и прошли, они все-таки живы, живы и близки к тому, чему их научили, как троице счастья.
Солнце, море, пляж.
Не Эмми ли поет о том, как идешь по воздуху, паришь в высоте, как миллионер?
Не усни, Тим. Только не усни.
Смотри, как они купаются, как наслаждаются солнцем все эти люди.
«Не сходи с ума, папа, – поет она, – не сердись на меня».
Холодный дождь хлещет по ветровому стеклу. Частые и жесткие удары капель создают звук, который напоминает забаву ребенка, играющего языком.
так так так так
Окна покрыты потоками воды, каплями, и пятый терминал аэропорта Арланда виден нечетко. Люди торопливо бегут под дождем. Наклоняются, толкают чемоданы перед собой, проклинают погоду.
Тим выключает мотор. Смотрит на нее.
Эмма Кристина