World of Warcraft: Раскол. Прелюдия Катаклизма. Кристи Голден
сложенном теле. Сегодня стянутая в пучок темно-коричневая копна волос и жуткий шрам, проходивший через все некогда красивое лицо короля Вариана Ринна, притягивали взгляды собравшихся больше, чем обычно.
Андуин был полной противоположностью отца. Бледный и светловолосый, он стал тоньше и немного выше с тех пор, как Джайна видела его в последний раз. Ему было все еще далеко до внушительного роста отца – Джайна считала, что мальчик пойдет в свою стройную матушку и никогда не станет таким же высоким и широкоплечим, как Вариан. Но принц был уже не ребенком, а молодым человеком. Андуин обменялся теплыми приветствиями с братом Сарно и юным Томасом, а затем вместе с отцом занял свое место. Словно почувствовав, что на него смотрят, юноша слегка нахмурился, огляделся и встретился с Джайной взглядом. Он был хорошо обучен всем тонкостям и правилам этикета, которых должны придерживаться принцы, поэтому не улыбнулся ей, но глаза его просияли, и молодой человек слегка склонил голову.
Все перевели взгляд с короля и его сына на архиепископа Бенедикта, вошедшего в зал и медленно направившегося к алтарю. Среднего роста, коренастый, крепкого сложения, он был больше похож на фермера, чем на человека церкви. Прекрасное бело-золотое облачение никогда не сидело на нем так, как нужно, и казалось, что Бенедикт находится не на своем месте. Но как только он заговорил и его голос, ясный и спокойный, разнесся по собору, всем стало очевидно, что архиепископ действительно избран Светом.
– Дорогие друзья Света, я рад приветствовать всех вас в этом прекрасном соборе, двери которого всегда открыты для смиренных духом, приходящих сюда с открытым сердцем. Это место повидало много радостных событий, и много скорбных. Сегодня мы собрались, чтобы почтить память павших, оплакать их, отдать дань уважения их жертве, принесенной во имя нашего Альянса и во имя Азерота.
Джайна опустила взгляд на свои сцепленные руки, лежавшие на коленях. Это была одна из причин, по которой ей не хотелось оказаться в соборе у всех на виду. Никто не забывал о ее связи с Артасом Менетилом: ни когда он был принцем, ни тем более когда он стал Королем-личом, ни теперь, когда он, наконец, был повержен. Именно из-за него потребовалась эта скорбная церемония. Несколько человек, узнав Джайну, посмотрели в ее сторону. В их глазах читалось сочувствие.
Не проходило ни дня, чтобы Джайна не вспоминала Артаса. Каждый раз волшебница задавалась вопросом: могла ли она тогда что-то сделать, что-то сказать, чтобы не дать некогда светлому паладину свернуть на столь темную тропу. Эти чувства обратились против нее во время Войны с Кошмаром. Тогда Джайна оказалась пленницей в собственном кошмаре, где она действительно смогла помешать Артасу стать Королем-личом… став при этом Королевой-личом вместо него.
Волшебница содрогнулась, отгоняя мысли о том ужасном сне прочь, и снова сосредоточила внимание на архиепископе.
– …в ледяном краю на далеком севере, – говорил Бенедикт, – они столкнулись с ужасным противником. Никто не думал,