Глоток Шираза. Елена Макарова
Лиза, это вы?
– Я.
– Откройте меня, тут Колька обделался, а мама в магазин ушла…
– Мама сейчас вернется. И придешь. Я тебя буду ждать. Ясно?
Все как было. Все на своих местах. Запертая Нюрка, чахлая орхидея, подаренная ей в первый день знакомства и увядшая через неделю, машинка с грязными клавишами, чашка с недопитым чаем… Лиза разматывает шарф перед зеркалом и тут же рывком навинчивает его вокруг шеи; что ей тут делать, больничное тряпье стирать? Зачем она его сюда притащила? Чемодан на месте. Но как она донесет его со всеми вещами? Взять необходимое – и вперед. На плечиках – дареные платья, закордонный люкс, на такую роскошь никакой зарплаты бы не хватило. Как она могла сдать себя в эту камеру хранения на целых полгода? Неужели за одно только право хранить свою одежду в чужом шкафу? Да где тут разобраться, что к чему и почему, а выглядеть она должна всегда от-лич-но, отлич-но. Лиза снимает с вешалки мужскую рубаху, прикладывает к себе – голубой ей к лицу, да ей все к лицу, черт подери! Лечь бы под одеяло и уснуть. Вот бы он обрадовался, увидев в постели свою кукулю, свою любимую Crazy Girl…
– Можно к вам?
Нюрка. Белобрысенькая, маленькая, под глазами – сине; типичный продукт городской среды.
– Заходи. Сейчас заведем твою кукушку. – Лиза переводит часовую стрелку на «три». – Смотри, да не проворонь.
Ку-ку, ку-ку, ку-ку.
– Тетя Лиза, а почему нет вороньих часов? Они бы каркали… Вот в одной книжке сказано, что вороненок взлетел, потому что стал смелым, а я, тетя Лиза, ничего не боюсь, но почему-то не летаю…
– Почему да почему! Вот были бы почемучкины часы…
– Тогда в час дня получилось бы одно почему, а утром и вечером много почему…
– Сообразительная ты, Нюрка! Ставлю тебе двенадцать «ку-ку».
Нюрка смотрит в клюв кукушонку, считает вслух.
– Еще!
– Последний раз.
– Почему последний раз?
– Потому что мне пора на работу. – Лиза возвращает стрелку на место, достает из ящика стола блокнот и фломастер. – Дарю!
Рисуй старательно и передавай маме привет.
Мешок с больничным тряпьем летит в мусорный ящик. Театральный жест. Перепуганные голуби взмывают ввысь. А это уже кино.
Рука утыкается во что-то холодное.
Профессор открывает глаза, рывком снимает трубку с телефона. Никого. Послышалось во сне? Похоже, он ополоумел. Спит с телефоном. Две подушки в ряд: на одной – его голова (профессор ощупывает потную лысину), на другой – красный аппарат, немой помидор. Опять звонок.
– У телефона.
– Илья Львович! Я тут оказалась рядом.
– Можете прийти сейчас, немедленно?
– Что-нибудь купить по пути?
– Слушайте, вам нет названия в нашем могучем русском языке! Я спущу вас с лестницы, мне дорога каждая ваша минута… Вас ждет торт! И я – у двери. Форма одежды – парадная. Парад победивших войск!
От метро до дома