Матери. Жереми Фель
когда-то.
Норма обвела взглядом подвал – мрачное подземелье, единственное, что осталось от старого дома.
Сюда-то ей, по всему видно, и придется заволочь Хейли: более надежного места не сыскать.
Справа у стены валялись два матраса, положенные один на другой. Норма сбросила один на пол, оттащила к противоположной стене подвала и прислонила к огромной ржавой трубе, закрепленной намертво.
Если бы ты только знал, Томми, на что я иду ради тебя…
Потом она зашла на кухню, налила себе бокал чистого виски и, прислонившись к столу, залпом осушила его. Чтобы придать себе храбрости.
В Бога она давно не верила и даже не могла проклинать его за то, что он ниспослал ей такое испытание.
Наконец Норма вернулась к лежавшей в коридоре Хейли. Ее внезапно затошнило, и ей пришлось с этим бороться, чтобы ее не вырвало виски, который она только что в себя влила. Не желая больше тратить время, она схватила девушку за руки и потащила по паркетному полу, затем снова подхватила ее под мышки и медленно, ступенька за ступенькой спустила в подвал.
Норма уложила Хейли на матрас, взяла наручники, защелкнула один у нее на запястье, пропустила цепочку за трубой и закрепила второй на другом ее запястье.
Иного выхода не было – ей пришлось принять все меры предосторожности и приготовиться к худшему.
Хейли, казалось, безмятежно спала. Возможно, ей даже что-то снилось. И Норме очень хотелось, чтобы сон ее был легким и приятным.
Потому что скоро наступит пробуждение, и оно покажется Хейли кошмаром, в который Норма будет вынуждена погрузить ее, чтобы самой не оказаться в плену другого – невероятно страшного.
Стоит ли остаться с ней? После такой дозы снотворного, которую она ей дала, девушка наверняка проспит до утра.
Норма содрогнулась. Тоска, сырость, грязь. Ей казалось, что стены подвала хорошо помнят Харлана.
Она взяла девушку за руку.
И мысленно попросила у нее прощения.
За все, что случилось.
За все, что еще должно произойти.
Затем она встала и стряхнула пыль с ночной рубашки, хотя понимала, что скоро опять испачкается.
Этой ночью ей уже не уснуть – она будет терпеливо дожидаться Томми.
И найдет способ его утешить.
Второй раз.
Томми
Он больше не мог полагаться на луну, служившую ему проводницей. Она завела его бог весть куда. Он даже не понимал, где очутился.
Томми замедлил бег и остановился на грунтовой дороге, тянувшейся вдоль кукурузных полей. У него нещадно ныли ноги, а ступни были сбиты в кровь, оттого что пришлось бежать по мелким камням.
Он окончательно заблудился, словно оказался не в Канзасе, который знал как свои пять пальцев. Но надо было идти дальше и найти хоть какое-нибудь место, где он мог бы сориентироваться.
Вдалеке послышался лай собаки.
Наброситься на нее и руками вспороть ей брюхо.
Он смог бы без труда найти дом, откуда доносился лай, и позвонить