Финансист. Титан. Стоик. «Трилогия желания» в одном томе. Теодор Драйзер
то время, когда он поймет это.
Глава 33
Тем временем Каупервуд, судя по слухам и разговорам, все сильнее укреплялся во мнении, что политики в кратчайшие сроки постараются сделать из него козла отпущения. К примеру, Стайерс нанес ему визит лишь через несколько дней после того, как он объявил о банкротстве, и сообщил ему важные сведения. Альберт, как и Стинер, до сих пор работал в городском казначействе и давал разъяснения Сенгстэку и доверенному человеку Молинауэра, которые изучали бухгалтерские книги казначейства. Стайерс обратился к Каупервуду главным образом для разъяснений в связи с чеком на шестьдесят тысяч долларов и своего участия в сделке. Похоже, теперь Стинер угрожал своему главному помощнику уголовным преследованием и утверждал, что тот несет ответственность за растрату, которая распространяется на его поручителей. Каупервуд только посмеялся и заверил Стайерса, что ничего подобного нет и в помине.
– Альберт, – с улыбкой сказал он, – скажу вам точно, вы не виноваты в том, что выписали мне этот чек. Я скажу, что вам следует сделать. Отправляйтесь к моему юристу, Стэджеру, и проконсультируйтесь у него. Это не будет стоить вам ни цента, и он объяснит, как вам нужно поступить. Потом возвращайтесь на работу и ни о чем не волнуйтесь. Мне жаль, что моя просьба доставила вам неприятности, но я клянусь, что вы сохраните свое место при новом городском казначее. Если же потом я найду место, больше подходящее для вас, то дам знать об этом.
Другим обстоятельством, заставившим его взять паузу и подумать, было письмо от Эйлин с описанием разговора, который состоялся за обеденным столом как-то вечером, когда Батлера-старшего не было дома. По словам ее брата Оуэна, трое деятелей: ее отец, Молинауэр и Симпсон – собирались «докопаться до него» (то есть до Каупервуда) за какую-то преступную финансовую махинацию. Она не могла объяснить, что имелось в виду; кажется, речь шла о чеке или о чем-то еще. Эйлин сходила с ума от беспокойства. Неужели они собираются посадить его в тюрьму, спрашивала она. Ее дорогого, милого Фрэнка! Неужели такое может случиться на самом деле?
Его лицо потемнело, и он гневно стиснул зубы, когда прочитал ее письмо. Нужно что-то предпринять – встретиться с Молинауэром, Симпсоном или с обоими, – и сделать компромиссное предложение для города. Сейчас он не мог предложить деньги, только векселя, но возможно, этого будет достаточно. Конечно же, они не собирались делать его козлом отпущения из-за такого банального и незначительного дела, как чек на шестьдесят тысяч долларов! И это при том, что Стинер ссудил ему полмиллиона долларов, не говоря уже обо всех сомнительных сделках с прошлыми городскими казначеями! Какая подлость! Как это расчетливо и коварно, но вместе с тем по-настоящему опасно.
Но Симпсон уехал из города на десять дней, а Молинауэр, памятуя о предложении Батлера использовать проступок Каупервуда в партийных интересах, уже приступил к действию. Письма были написаны и дожидались своего часа. После совещания