.
великолепных деловых зданий, торговых центров и частных резиденций, благодаря которым Чикаго уже тогда мог соперничать с любым другим городом на континенте. Транспортные потоки были нарушены, и дельцы на Уолл-стрит, Третьей улице в Филадельфии и Стейт-стрит в Бостоне мгновенно оценили серьезность ситуации уже по первым сообщениям. В выходные дни после закрытия биржи ничего нельзя было поделать, так как новость пришла с опозданием. Но в понедельник новости обрушились широким и быстрым потоком, и владельцы ценных бумаг железнодорожных и трамвайных компаний, правительственных облигаций и всевозможных акций и долговых обязательств начали сбрасывать их на рынок, чтобы получить наличность. Естественно, банки отозвали свои займы, и наступила биржевая паника, сравнимая лишь с «черной пятницей» на Уолл-стрит двумя годами раньше.
Каупервуд и его отец находились за городом, когда начался пожар. Вместе с несколькими друзьями из числа банкиров они поехали осматривать предполагаемый маршрут новой паровозной ветки, под которую было желательно получить кредит. Большую часть пути они проделали в легких двухместных колясках и поздним вечером в воскресенье вернулись в Филадельфию, где крики мальчишек-газетчиков сразу же привлекли их внимание:
– Эй! Экстренный выпуск! Экстренный выпуск! Все о большом пожаре в Чикаго!
– Экстренный выпуск! Чикаго сгорел дотла! Экстренный выпуск!
Крики были протяжные, зловещие, почти душераздирающие. В мрачных воскресных сумерках весь город будто погрузился в раздумье и молитвы, облетевшая листва и холодный воздух создавали унылое, безрадостное настроение.
– Эй, мальчик, – позвал Каупервуд, увидев плохо одетого паренька с пачкой газет под мышкой, завернувшего за угол. – Что там такое? Пожар в Чикаго?
Он многозначительно посмотрел на отца и других банкиров, когда потянулся за газетой, но лишь взглянув на заголовки, осознал размер катастрофы.
Пожар беспрепятственно бушует в коммерческих районах города со вчерашнего вечера. Банки, торговые дома и общественные здания лежат в руинах. Прямое телеграфное сообщение нарушено с трех часов сегодняшнего дня. Никакой надежды на скорое окончание катастрофы.
– Выглядит довольно серьезно, – спокойно обратился он к своим спутникам. В его глазах и голосе появилась холодная, властная сила. Несколько позже он обратился только к отцу: – Если большинство банков и брокерских контор не будут держаться вместе, начнется паника.
Он быстро, блестяще и беспристрастно оценил свои непогашенные обязательства. Банк отца держал ценные бумаги его трамвайных компаний на сто тысяч долларов под залог в шестьдесят процентов от номинала. Бумаги городского займа еще на пятьдесят тысяч долларов были заложены под семьдесят процентов от номинала. Отец находился в доле с ним, выделив более сорока тысяч долларов наличными на обеспечение рыночных манипуляций с этими бумагами. Банковский дом «Дрексель и Кº» числился в его отчетности кредитором