Повторившаяся любовь. Розанна Батиджелли
идеальный подарок с западного побережья – и улыбнулась. Какие бы проблемы ни ждали ее с девочкой, она была уверена, что сумеет ей помочь.
Лючия Микеле прислала по электронной почте подробную информацию о Бьянке, включая ее распорядок дня, также указав, что работодатель покроет все транспортные расходы. Очень щедро. Видимо, он довольно богат.
Почувствовав, как веки начали тяжелеть, Нэв вытянула пробку из ванной и вылезла, дрожа от холода, несмотря на то что в помещении было тепло. Она вытерлась и надела ночную рубашку. Оказавшись под одеялом, она глубоко вздохнула. Вещи были собраны, она летела в Италию, чтобы работать няней. Обняв подушку, она предалась воспоминаниям о ярком солнце, вкусной еде и волшебном величии Ионического моря, пока не уснула.
Дэвид барабанил пальцами по столу. Еще раз проверил часы. Самолет Нэв должен приземлиться в международном аэропорту Ламеции через несколько минут. Томазо, его временный водитель, будет ждать ее с карточкой, на которой написано ее имя. Хорошо бы, чтобы не возникло проблем с получением багажа. Если будут осложнения, Томазо обо всем позаботится.
Дэвиду было любопытно, знала ли Нэв что-то по-итальянски. Когда он второй раз увидел ее сидевшей на балконе, то улыбнулся и произнес: «Чао, синьорина». Она заколебалась, улыбнулась и ответила: «Чао». Это прозвучало больше как английское «чау», и, смущенная, она быстро повторила это слово с меньшим придыханием в первом слоге. Он одобрительно кивнул и продолжил свой путь, но не смог сдержаться и сказал: «Чао, белла». Однако она уже убежала.
Дэвид пытался перестать думать о ней после того, как она покинула Валдоро и вернулась в Ванкувер. Но если в течение дня ему это худо-бедно удавалось, то ночью она являлась к нему во снах.
Его дядя Франческо заметил, что с Дэвидом творилось что-то неладное, и побудил его довериться ему.
– Это из-за девушки? – спросил он своего подопечного.
Юноша был слишком смущен, чтобы рассказывать о своих чувствах. Особенно своему дяде-священнику. Как он мог обсуждать с ним свое неутолимое влечение к Нэв, свои чувства горечи и унижения?
– Лучше всего сосредоточиться на учебе и, возможно, чаще посещать воскресные мессы, – торжественно изрек дядя.
Дэвид ухмыльнулся. Он последовал совету по поводу учебы, но второе предложение проигнорировал. Он не был набожным и посещал мессу только по особым случаям – праздникам, похоронам. К тому же у него были жизненные цели, которых непременно должен был достичь.
И он это сделал. Дэвид горько усмехнулся, когда его взгляд упал на обложку его отмеченного наградами романа, лежавшего на столе. Может быть, стоило лично поблагодарить Нэв за ее участие в этом литературном успехе. Возможно, он должен был сказать о ней несколько слов в своей речи. В конце концов, это она написала те самые слова, которые в результате сподвигли его на создание книги.
Отпусти ее, прошептал внутренний голос. Дэвид сделал глубокий вдох. Действительно. Почему он должен до сих пор испытывать горечь от слов и поступков девочки-подростка?