Норильские судьбы. Владимир Васильевич Беляков
еще одна шкура песца и мешок с камусом.
Так повторялось несколько раз. После очередной отключки мужиков, Молдаван почувствовал усталость. Солнце уже катилось по горизонту, хотелось спать. Решив, что здесь брать больше нечего, он зашел в засолку, снял несколько понравившихся балыков. Сорвал несколько пластин вялившейся на ветру оленьей юколы. Все это аккуратно уложил в мешок и под дружный храп квартета, оттолкнув лодку, направился дальше, вниз по течению.
За нескольких дней он объехал десяток станков, не дойдя до Усть-Авама каких-то десять километров. Еще осталось несколько бутылок спирта, но лодка была уже полностью загружена. Он остановился на берегу и начал тщательно сортировать содержимое: песцовые шкуры, камус, балыки рыбы разных пород, вяленую оленину. На рыбацкий ящик свежей рыбы сверху уложил десяток гусиных тушек. Все накрыл хорошо выделанной большой шкурой медведя. И уже на нее побросал шахтерские прорезиненные костюмы. Незанятым в лодке остался лишь узкий проход к двигателю.
– Ну, неплохо зачалился! – произнес он вслух.
Уселся в лодку и отправился в обратный путь. Через несколько часов проезжая место своей первой остановки, прижался ближе к берегу, сбросил обороты. На берегу увидел крупную фигуру Аники, но останавливаться не стал, а лишь, подняв вверх большой палец, показал, что все хорошо.
– Грохнут тебя, однако, Молдаван. Рано или поздно! – в сердцах бросил Аника и тут же крикнул:
– Настя. Где ты копаешься? Ты на сети едешь, или нет?
Костя
У реки Сенькина, где русло реки Пясина островом разрезается на два рукава, уже более двух суток на берегу в кустах лежал Костя Лаптуков. Старая весельная лодка была вытащена на берег с противоположной стороны острова.
В поселке Костя появился менее года. Когда его позвал Аника, то он сразу узнал гостя. Костя хорошо помнил, как два года назад Молдаван появился на их станке на речке Тарея. Как в течение двух суток вел торги. Спаивал местное население, пока не выгреб все, что у них было добыто за осень и зиму. Как потом напился сам, заходил в яранги и насиловал молоденьких девушек. А когда Костя попробовал вмешаться в происходящее, то был жестоко избит. Но этим дело не закончилось. Молдаван затем связал Костю, бросил в деревянную лодку без весел, оттолкнул ее от берега. Распутать веревки и руками догрести до берега он смог, когда течение утащило лодку почти на десять километров.
Гул мотора Костя услышал до того, как появился силуэт лодки. Прижал к плечу японскую винтовку Арисака образца 1905 года и начал внимательно всматриваться через кусты на темную рябь реки. Расположение рукоятки на задней части затвора позволяло перезаряжать винтовку, не отпуская её от плеча, не теряя из виду цель.
Через несколько минут лодка и человек сидящий в ней были четко видны в мушке прицела. Звук мотора усиливался и сопровождался резкими хлопками из карбюратора. Свеча на одном из цилиндров работала с перебоями. Михай, держась за румпель, нервно поглядывал на двигатель, но не останавливался, чтобы почистить свечу. Решил дотянуть