Подписчица. Я расскажу о тебе всему миру. Елена Николаевна Волкова
крякнул довольно другой и включил кнопку «rec». – Начинаем. Все помнишь? Ты пугаешь, я снимаю. Покажем толпе поклонников, что на самом деле скрывает всеобщая любимица.
Бросив в камеру короткое «Заглянем в сумочку Эль Ли? Что внутри: косметика-люкс и свежий салат – или дешевые румяна и кусок масляного торта? Хаха. Узнаем через несколько секунд», приступил к атаке.
Второй включил камеру.
Нападающий подбежал к Эль, толкнул в спину, затем грубо схватил за плечо и дернул за руку с сумкой, пытаясь выхватить. Сумка не поддалась. Тогда он рывком развернул девушку к себе, чтобы на мгновенье увидеть изумленные и испуганные глаза симпатичной девушки лет восемнадцати с длинными, туго заплетенными косами и трепетной улыбкой. Через секунду, впрочем, выражение лица начало меняться: девушка осознала суть происходящего и изумление сменилось упрямством. Теперь взгляд твердо говорил не: «Отпусти, пожалуйста», а «Пожалеешь!».
В мгновение ока нежная Эль взмахнула пакетом с продуктами, по-киношному шустро и ловко раскрутила его в воздухе – и как следует приложилась им к нападающему, угодив негодяю прямо в скулу. Тот взвыл от боли, схватился за лицо. Сел на землю. Девушка рванула прочь. Баночка тунца и молодой зеленый горошек, скромно притаившиеся на дне полупустой сумки для продуктов, сверху прикрытые листьями салата, пришлись как нельзя кстати, сыграв в нелепом спектакле роль защитников.
– Никогда не знаешь, чем закончится подготовка к обеду, – бормотала девушка, спешным шагом удаляясь от нападавших. – Спасибо, тунец. И тебе, горошек спасибо.
Эль почти истерически захохотала и ее нервный звонкий смех эхом издалека долетел до побитого пранкера, на скуле которого разгорался насыщенный розово-фиолетовый синяк.
– Ведьма! – Выкрикнул он с ненавистью, плюнув в пыль. – Ты настоящая ведьма! Ты всегда была сильнее меня…
А затем, неожиданно притихнув, прерывисто выдохнул и прошептал:
– Прости…Больше не потревожу тебя. – И затем, еще тише, уронив голову, словно превозмогая душевную боль, добавил. – Ты слишком для меня хороша.
Все происходящее с расстояния прилежно снимал второй участник нападения. Он не слышал последних слов напарника, а если бы услышал, наверняка немало удивился бы. Слова были произнесены тихим голосом и не донеслись ни до камеры, ни до ушей второго пранкера. Осели на языке первого отзвуком нереализованной мечты о любви, – не преследования и ненависти, – да горьким привкусом дорожной пыли.
Но вернемся к нашей миссис Сильви. Принцип, который она, не стесняясь, озвучивала подругам и друзьям, а также армии подписавшихся на ее страницу фолловеров, звучал следующим образом:
– Я никогда не встречаюсь с подписчиками.
Эмма Сильви нарушила принцип всего однажды – и единственное послабление стало роковым. Но она – Подписчица – была особенной. Жемчужиной среди бесчисленных тонн песка. Ангелом, гревшим ее сердце.
– Ты