Широко открытое небо. Алексей Анатальевич Стравинский
закурили.
– Слышал?
– Что?
Филип подошёл к баку.
– Вот мерзость.
– Что там? – спросил Гарри.
Подошёл в баку.
– Крысы, да такие жирные! Что они тут жрут?
– Ну, наверное, таких вот, как он.
– Мерзость.
Оба отошли. Крысы зашуршали сильнее.
Молча покуривая, Филип глядел на серые фасады переулка. И тут он подпрыгнул на месте.
– Сейчас слышал?
– Да.
Из бака послышался стон.
– Он жив?
Тот молча кивнув.
– Что? Оставим его так?
Гарри достал пистолет.
– Пристрелим.
Стон из бака всё громче.
Пушка направленна на Стива.
Проулок разразился звериным криком. Громкий, дикий, пугающий крик и огромный силуэт, едва просматривающийся во тьме.
– Что это, мать твою? – достав пушку, проговорил до жути испуганный Филип.
– Не знаю, – Генри думает. – Птица?
Тень проскочила по кирпичной стене, молниеносно, едва уловимо.
Выстрел, второй.
Тишина наполнена тяжёлым дыханием двух людей и тихими стонами из мусорного бака.
Оглушающий крик, нечеловеческий. Какое-то животное, огромная птица.
– Вон, там, – Филип направил пистолет в самый тёмный угол переулка. Три выстрела. Тишина. Гильза падает к ногам. Теперь тишина абсолютная.
Тень в форме крыльев становится всё меньше. Она растворилась во тьме переулка.
– Ты что-то видишь?
– Тихо, – прошептал Гарри.
Тихо.
Именно так Гость пересёк границу тьмы. Темно – жёлтый мрак переулка встретил его во всей его красе. Высокий, лысый некто в чёрной мантии непринуждённо шагает босыми пятками к двум мерзавцам.
Выстрел.
Тишина. Гильза бьётся об асфальт. Гость идёт в прежнем темпе. Ещё выстрел, ещё и ещё, так до самых щелчков пустого магазина.
Гарри не стреляет. Страх сковал его всецело. Он даже руки поднять не в силах. Просто смотрит на происходящее с открытым ртом и полными ужаса глазами. Он чувствует, что сегодня они встретили кого-то особенного, необычного, крайне опасного. Обезумевший от страха человек совсем не думает о том, почему Гость именно здесь, сейчас, с ними.
Гость шагает. В его глазах разгорается пламя. Филип бросил пистолет под ноги и поднял руки вверх.
Гость безостановочно подошёл к нему, бесцеремонно схватил его за горло, поднял на метр над землёй и… заглянул в его глаза. Отвращение, боль, злоба и ярость ясно читались на лице Гостя. Ему стало противно, что он сейчас касается этого прогнившего вдоль и поперёк существа.
Крик Филипа был недолгим. На кирпичной стене вновь раскинулась тень крыльев. Поверх неё плотным слоем легла кровь разорванного пополам человека. Половинки плюхнулись под ноги Гостя. Кровь поползла в стороны. Над вывалившимися на асфальт внутренностями поднялся тонкий пар.
Второй в ступоре. Кровь дотекла до его ботинок.
– Убирайся к своему ребёнку,– сказал Гость, едва нашедший в себе силы сжалиться над Гарри, только от того, что он