Широко открытое небо. Алексей Анатальевич Стравинский
начали отмываться от многолетней грязи. В неплотно прикрытое окно проникал свежий ветер, заменяя собой вонючий воздух. Возможно, что по утру в окна его обители наконец – то сможет прорваться солнечный свет.
Гость улыбнулся. Хороший день позади. Теперь можно оставить парня до утра.
Стив без сил рухнул на грязный матрас и забылся сном.
Гость тихо вышел через парадную дверь. В его кошачьем взгляде – при полной открытости образа – отражалось мерцание лампы накаливания. Вдруг она взорвалась. Взорвались все лампы с одиннадцатого по первый этаж.
Артчер тихо спал. Дождь понемногу стихал. Воздух стал намного свежее.
И холоднее.
Пёс грел друга, но недостаточно. Кровь остывала. Старик уходил в глубины подсознания всё быстрее и быстрее. Скоро он уйдёт так далеко, что потеряет тропы, по которым можно будет вернуться обратно. Если бы его кто – то разбудил…
Гость остановился. Грязный бродяга умирал. Пёс тихо спал. Вдох – выдох.
Старик прожил не самую лучшую жизнь – лишился всего, помогая ближним. До конца оставался добрым, светлым человеком. Шёл по жизни с улыбкой на лице, ни взирая ни на что. Гость думал и не понимал, как в этом мире люди имеющие такие внутренние качества, такие светлые души вот так вот запросто замерзают в грязных переулках? За ними целые истории – увлекательные, пусть и тяжёлые. Как просто сжечь прекрасную книгу только от того, что её обложка неприглядна. Большой, плохой мир.
Дождь прекратился. Облака покинули небеса так же быстро, как и закрыли их. Замерцали звезды, тьма перестала быть абсолютной.
А когда – то ведь звёзд не было. Была лишь тьма. Получается, что свет побеждает.
Быть может Артчер встретился на пути Гостя неспроста.
– Проснись, – прошептал Гость.
Пёс тихо заскулил. Артчер и не шелохнулся.
Гость подошёл ближе.
Его крылья вырвались из-под мантии.
Пёс открыл глаза. Издал тихий рык.
Кошачий – будет называть его так – взгляд Гостя пал на животное. То в миг притихло, прижалось к другу всем телом.
– Проснись! – повторил Гость.
Никаких изменений.
Может, слишком поздно?
Гость сел на колени рядом с остывающим телом. Пёс молча глядел ему в глаза, не издавая ни звука. Крылья обогнули Артчера и пса. В импровизированной палатке в мгновение стало теплее. Вскоре стало жарко, ещё позже невыносимо жарко.
Старик зашевелился, застонал. Открыл глаза. Пёс лежал неподвижно.
– Спишь? – брякнул Артчер.
Жарко. Жар. Видимо температура поднялась. Угораздило же его заболеть в такую непогоду. Известное дело, какой риск, если учесть все обстоятельства.
Старик поднялся. Ощущения вполне ничего, вроде здоров. Почему тогда так жарко?
Пёс не спит. Уставился куда – то и не шевелится.
Гость показался. Медленно, будто прорастая из воздуха начал прорисовываться и уплотняться его силуэт. Тут – то Артчер и проснулся окончательно,