Сунь Укун – царь обезьян. У Чэнъэнь
Суботи. Есть у него сейчас душ тридцать – сорок учеников, а прежде было еще больше. Вы идите вон по той горной тропинке на юго-восток, пройдете семь-восемь ли и увидите его дом.
Царь обезьян простился с дровосеком и отправился к Бессмертному. Прошел примерно восемь ли и действительно увидел пещеру.
Дверь в пещеру была на запоре. Вокруг царила тишина, ничто не напоминало о присутствии человека. Оглядевшись, царь обезьян заметил на краю скалы камень с надписью: «Гора Священная терраса, пещера Косых лучей луны и трех звезд».
«Не обманул меня дровосек, – с радостью подумал царь обезьян. – И гора с таким названием, и пещера – все на месте».
Долго стоял у двери царь обезьян, все не решался постучаться. Потом залез на верхушку сосны, стал срывать сосновые шишки и забавляться. Немного погодя скрипнула дверь, и на пороге появился божественный отрок необыкновенной красоты. От всего его облика так и веяло благородством.
– Кто посмел нарушить здесь тишину? – грозно крикнул отрок.
Тут царь обезьян спрыгнул с дерева и почтительно поклонился:
– Я пришел сюда для того лишь, почтеннейший, чтобы постичь тайну бессмертия. Так дерзну ли я бесчинствовать и нарушать тишину?
– Ты хочешь постичь тайну бессмертия? – со смехом спросил отрок.
– Хочу, – последовал ответ.
– Перед тем как приступить к чтению проповеди, учитель сказал мне: «Там за дверью стоит некто, желающий заняться самоусовершенствованием, выйди ему навстречу». Это он, наверно, о тебе говорил?
– А то о ком же! – сказал царь обезьян.
– Ступай за мной! – приказал отрок.
Царь оправил на себе одежду и пошел вслед за отроком. По мере того как они углублялись в пещеру, покои становились все просторнее. Жемчужные залы сменялись перламутровыми. Наконец они приблизились к возвышению из зеленой яшмы, на котором восседал сам Суботи. Вокруг стояли его ученики – тридцать бессмертных.
Царь обезьян, не переставая отбивать земные поклоны, бормотал:
– О учитель! Твой ученик со всем почтением приветствует тебя!
– Прежде скажи, откуда ты родом, как прозываешься, а уж потом кланяйся.
– Я из страны Аолайго на земле Пурвавидеха, из пещеры Водной завесы на горе Цветов и плодов, – отвечал царь обезьян.
– Гоните его вон! – вскричал Суботи. – Он лжец и обманщик! А еще толкует о самоусовершенствовании!
Царь обезьян оторопел, но стоял на своем:
– Все, что я сказал, – сущая правда.
– Ты сказал, что прибыл из Пурвавидехи, – продолжал патриарх, – а Пурвавидеха находится за двумя океанами и Южным материком.
– Я переплыл оба океана, более десяти лет странствовал по суше и вот наконец добрался сюда.
– Ну, раз переплыл два океана да еще десять лет скитался по суше, тогда дело другое, – промолвил Суботи. – А как твое родовое прозванье?
– Нрава я смирного[6], – отвечал царь обезьян. – Не обижаюсь, когда ругают, не сержусь, когда бьют.
Игра слов. Слова «фамилия» и «нрав» по-китайски произносятся одинаково – «син».