Сунь Укун – царь обезьян. У Чэнъэнь
натаскал хворосту, обложил им со всех сторон пещеру и поджег. Вскоре от жилья оборотня остались одни обгорелые стены. Затем оборотень отдал Сунь Укуну свои вилы с девятью зубьями, а Сунь Укун выдернул у себя клок шерсти, дунул на него, произнес заклинание, и клок тотчас же превратился в длинную веревку. Тогда Сунь Укун завел оборотню руки назад, скрутил их веревкой, и они, оседлав облако и туман, полетели в деревню Гаолаочжуан.
Там Сунь Укун отвел оборотня к учителю, и оборотень рассказал Сюаньцзану о том, что богиня Гуаньинь велела ему вступить на Путь Истины и сопровождать паломника за священными книгами в Индию.
Выслушав оборотня, Сюаньцзан повернулся лицом к югу, возжег благовония и вознес молитву.
После этого Сюаньцзан промолвил:
– Раз уж ты вступил на Путь Истины и будешь сопровождать меня в Индию, надо дать тебе монашеское имя.
– Богиня Гуаньинь уже нарекла меня монашеским именем, – молвил в ответ оборотень, – и прозываюсь я теперь Чжу Унэн. Еще богиня не велела мне есть скоромного. Прошу вас, учитель, снимите с меня этот запрет.
– Запрета я с тебя не сниму, – отвечал Сюаньцзан, – а раз ты не ешь скоромного, я дам тебе еще одно имя: Бацзе.
Старый Гао на радостях, что избавился от зятя-оборотня, устроил в честь гостей пир. На столе чего только не было. К вину Сюаньцзан не притронулся, а ученикам разрешил выпить, но строго предупредил:
– Только смотрите не напивайтесь и не бесчинствуйте!
После пира путники быстро собрали вещи и отправились в путь.
Целый месяц шли они без всяких приключений, но однажды вдруг увидели впереди высокую гору.
– Это гора Футушань, – сказал Чжу Бацзе. – Там живет монах-отшельник по прозвищу Воронье Гнездо, который занимается самоусовершенствованием. Мне с ним как-то приходилось встречаться.
– А что он за человек? – спросил Сюаньцзан.
– Он человек добродетельный, – отвечал Бацзе. – Он и мне предлагал заняться самоусовершенствованием, но я отказался.
Так, беседуя, они незаметно добрались до горы, и перед ними открылся великолепный вид.
Под душистой акацией стояла соломенная хижина. По одну ее сторону разгуливали олени, во рту у них были цветы. По другую – горные обезьяны несли чудесные плоды. Пестрокрылые фениксы распевали песни на верхушках деревьев. Бродили стаями священные журавли и какие-то птицы с золотым оперением.
– А вот и сам отшельник, – сказал Бацзе, указывая на росшее впереди дерево, на дереве сидел человек.
Увидев приближавшихся путников, человек поспешил спрыгнуть на землю, и Сюаньцзан склонился перед ним в почтительном поклоне.
– Простите, что не встретил вас раньше, – промолвил отшельник.
– Примите и мои поклоны, – сказал тут Чжу Бацзе.
– О, кого я вижу! – воскликнул отшельник. – Как же ты очутился здесь вместе со святым монахом?
– Богиня Гуаньинь велела мне встать на Путь Истины и сопровождать Танского монаха в Индию за священными книгами.
– А далеко до храма Раскатов грома? –