Бяша. Михаил Садовский
чёрствый хлеб. Ложку Варвара держала в лапе, только не знала, как лучше её повернуть. Не дожидаясь, пока Валька закончит, она стала пытаться зачерпнуть ложкой крошки, только из этого ничего не вышло: крошки посыпались обратно в миску и вокруг на землю. Ей так хотелось клюнуть вкусно пахнувший хлеб, но она не могла себе этого позволить: делать, как все её сородичи – фи! Она стала культуррррррной ворррроной! Мало того, что она умела разговаривать, у неё теперь была ложка!
– Ты клюй из ложки! – хотел помочь ей Валька.
Но Варвара раздражалась всё больше и больше своими неудачными попытками и только отрицательно крутила головой. А может, это она хотела получше приладиться с ложкой?
– Не поддаётся дрессировке! – взлаивал потихоньку Гав.
– Я её боюсь – она злая! – поддержал Пиня.
– Не так! – поправлял Варвару Валька.
– Сама знаю пррррррекрррррррасно! – кричала Варвара. Она терпеть не могла, когда её учили и когда у неё что-нибудь не получалось!
– Ну, ты поклюй из ложки! – не отступал Валька. Он вдруг подумал, что дрессированная ворона – это не так-то уж плохо! Можно выступать в цирке…
Пока он мечтал, Варвара окончательно убедилась, что с ложкой у неё дружбы не получается. Она была сосредоточенна и очень зла. Гав потихоньку, воспользовавшись этим, подкрался сзади и дёрнул её за хвост. Тут Варвара взвилась и закричала так громко, что Валька сразу позабыл все свои мечты.
– Безобрррррразие! Некультурррррно! Кар-карррраул! – орала Варвара. – Прррротивно! Прррррррощайте!
И улетела с ложкой, зажатой в лапе.
– Погоди! – кричал ей вслед Валька. – Поиграем! Никто не хочет! Гав – охраняет! Пиня – растёт-клюёт! Бурёнка с Малинкой в стаде, – он перечислял уже совершенно безнадежно. – Матильду выпускать нельзя, Труську тоже… Полный двор, а поиграть не с кем!..
Глава 6
«Может, самому самолёт построить?» – раздумывал Валька. Он улёгся на траву у забора в тенёчке и смотрел в небо. Облака белели над лесом. Солнце припекало. Кузнечик налаживал свой инструмент: цвинькнет и прислушается – «цвинь… цвинь…» Валька будто задремал, и, когда очнулся, облака плыли уже почти совсем над ним – неспешно, плавно, не обгоняя друг друга и не отставая. Каждое облако на ходу менялось как-то незаметно, неуловимо, оно на мгновение становилось на кого-то похожим, и еще не успеешь сообразить на кого, как оно уже совсем другое – за ним было никак не угнаться.
Валька лежал и незаметно для себя приговаривал: «Облако! Облако, опустись на землю! Облако, облако, опустись на землю!» Он даже напевать стал. Получилась такая песенка:
Облако, облако!
Опустись на землю!
Облако, облако,
К нам приди на землю!..
Валька напевал то громче, то тише, а облака проплывали мимо в вышине и не обращали на него никакого внимания. Вальке, по правде сказать, и обидно это не было, он ведь напевал просто так.
Облака проплыли. Небо стало чистым. Только одно маленькое запоздавшее облачко спешило догнать