Неоконченная исповедь Богу. Непридуманные истории. Алексей Ушаков
ни художников, ни скульпторов, а вы, студенты, народ затейливый, талантливый, может, что и получится, вы уж постарайтесь…
Известное дело, студенты народ затейливый! А МИФИ-сты еще и системны, нравственны, реалистичны, ответственны!
Прошло недели две – народ втянулся в работу, появились силенки и свободное время. В очередной вечер командир отряда и говорит:
– Ребятки, давайте думать, что делать со скульптурой, которую нас просили сделать. Кто тут у нас по художественной части, есть художники, скульпторы?
– Есть, есть, – закричали МИФИ-сты.
– Так, хорошо! А что будем ваять? Давайте тематику определим. Кого прославлять-то будем? Может, что-то символичное? В духе соцреализма, так сказать…
После долгих споров и обсуждений было решено увековечить в БЕТОНЕ героя анекдота «В лучах заката стоит статуя…». Почему сделали такой выбор, я до сих пор не понимаю.
Начали рисовать эскизы, выдвинули ответственных, скульпторов и подмастерьев, работа пошла…
В качестве материала выбрали армированный пенобетон. Высоту статуи решили сделать до уровня окон третьего этажа (выше было уже и самим страшно). Через четыре недели состоялось неофициальное открытие статуи/монумента, на которую были приглашены начальник СМУ и Главный Инженер, наши кураторы, бригадиры и художники-строители…
Надо сказать, что на КАМАЗе был сухой закон, но руководство стройотряда решило отправить гонца в соседний район за шмурдяком, поскольку показывать и вообще открывать столь эпохальное «сооружение», да еще в стиле соцреализма, невозможно без создания предварительно соответствующего настроения с расслабленным и продвинутым взглядом на вещи…
Нельзя сказать, что мероприятие прошло на ура – оно просто вызвало фурор и бурю эмоций… поползли слухи. В наш отряд потянулся народ, любивший поглазеть на искусство, на скульптуру. Мы стали героями, наша известность росла. Появились «левые» заказы.
Тянулись недели, после каждого принятия пищи в нашей школьной столовой все выходили поглазеть на «соцреализм» монументального характера (Вучетич отдыхает), обменяться мнениями по поводу достоинств и недостатков фигуры и отдельных её частей…
Припоминаю, как командир, затянувшись сигаретой, прищурил глаз и, выпуская дым, сказал основному творцу:
– Дааа, братец, думается мне, что вот это нам и засунут в задницу, когда придут принимать школу…
– А чего тут такого, все как просили – «скульптуру какую», то и сделали, пусть приобщаются к прекрасному.
Настал день триумфа и расплаты одновременно. Пришли все те же, да еще с представителями райкома, директор школы и представитель ГОРОНО.
Конечно, всем понравилось, как мне думается, но что тут было… Нам было велено немедленно снести скульптуру. Главный скульптор бился в истерике: «Ну как же, «выставку бульдозерами!».
Снесли… Скульптуру разобрали на части. Все, кто желал, брали фрагменты на память. Мне достался фрагмент