Стихозавры. Елена Киселева
взмах, дождливый цокот…
Унеслись. И только туча
О гостях напоминала.
Чувства умерли так рано!
Ярость, счастье и усталость —
Всё ушло. Неторопливо
В тихий храм вступила старость.
Яд
Кто – то ограбил душу…
Преступник! Убийца! Вор!
Он отхлебнул тревожно
Рубиновый мой кагор…
Сияет, искрится огранка
Прозрачного хрусталя,
На дне, как платок у цыганки,
Колышется жизнь моя,
Гипнотическим мутным блеском
Отражаясь в его глазах —
Укрощённых, королевских,
Невыплаканных слезах.
– За что ты такой мне смелый?!
– Навеки моя королева…
Он улыбкой ко мне был груб.
– Доволен, безумец? Рад?
Без тени страха и гнева
Просипело у бледных губ:
– Это всего лишь яд.
Детство
Мы – дети и нам всё позволено!
Мы будем бегать босиком за каркающим чёрным вороном, взбираться на крутые склоны, строить себе уютный дом из веток и пучков соломы! Сидеть на дереве и ждать в сети раскидистых ветвей, когда распустятся листочки из липкой бисерины – почки…
Охотиться на голубей и с найденным ножом носиться… Впервые на всю жизнь влюбиться…
Стоять в углу, шмыгать немножко своею вздёрнутой курносиной, вести беседы с дикой кошкой – вором кусачим и непрошеным, похожим на пушистый смерч…
Изобретать разящий меч из полусгнившей деревяшки, кормить морковкой стрекозу, копить монетки на вкусняшку и перекрикивать грозу, и петь назло ей песни громко, в восторге от своих проказ, и танцевать подвижно, ловко!
Весь мир – он сотворён для нас!
Искать четвёртый лист у клевера, осматривая всю поляну, и перетягивать платком несуществующую рану, мечтать о снежных далях севера, пустынях с золотым песком, плести венки. По лепесткам предсказывать дурную славу!
Влезть за соседскую ограду и убегать от злого пса, сурово яростно сражаться как вихрь, до самого конца, не зная жалости, не зная боли!
До первой горькой детской крови бросаться острыми камнями, грубо и громко обзываться чужими взрослыми словами и трепетно хранить секреты..
Встречать закаты и рассветы…
Навечно заключать союзы и объявлять войну, рвать узы с былыми верными друзьями…
Падать и плакать от обиды легко, хрустальными слезами. Вставать. Забыв вмиг про ушибы, вновь переливчато смеяться!
Дразниться свежими рубцами, растягивать беззубый рот в наивной искренней улыбке…
Вновь падать. Совершать ошибки.
Ждать радугу и к ней бежать, чтоб в тайне на неё забраться, надеяться и рисковать, упрямиться – и вмиг меняться!
Преследовать блик светляков, в руках отчаянно держать, греть маленький живой фонарик, светящийся усатый шарик, и защищать от всех ветров!
Шептать пугающие сказки под треск кусачего костра, в тиши пугающей и вязкой, где шевелит густым загривком тёплая летняя земля и всё пугающе и зыбко…
Храбриться.