Другая улица. Александр Бушков
когда попадал на лодке в непогоду – а на Волге она заворачивает будь здоров, – валился пластом и наизнанку выворачивало. Морская болезнь, так, кажется, это называется, товарищ военком. Если со мной так на реке, что же в море-то будет?
Вот это у меня прокатило. Не было при военкоме медкомиссии, способной с ходу определить, есть у человека морская болезнь или ее нет. Это вроде бы и сейчас не установишь. Почесал военком в затылке и вместо военно-морского выписал мне направление в артиллерийское училище. Как имеющему отличные оценки по математике, которая в артиллерийском деле необходима. Тут уж я не отбивался: пушки – вещь интересная. Пушкарем я всю войну и прошел.
Так вот к чему я веду… На войне, помимо страстного желания вернуться живым и неискалеченным, у многих есть еще постоянная тоска по чему-то своему прежнему, мирному, довоенному. Кому-то ночами снится его прежнее ремесло, от учительского дела до столярного, кому-то не дают покоя прежние увлечения… В общем, понятно, да? Был у меня один старшина, сибиряк, тот тосковал по кедровым орешкам. Жора-парикмахер вслух мечтал, как он будет дамочкам новые прически сочинять.
А вот мне частенько грезилась рыбалка. Заядлым я был рыбаком, еще с беспортошного возраста, когда ладили булавку к суровой нитке, насаживали муху и пытались что-то такое изловить. Ну а уж погодя время, когда у нас, пацанов, появились настоящие крючки, а порой и леска не из конского волоса плетенная, а магазинная жилочка… Прикипел душой. Волга…
И так сложилось – ничего в том удивительного, – что за всю войну мне не довелось порыбалить по-настоящему. Пару раз, оказавшись в подходящем месте да с одним сухарем в кармане, решали дело по-солдатски незатейливо: глушили гранатами. Но это назвать рыбалкой и язык не повернется…
И вот, уже после победы, в конце мая, дислоцируется наш артполк в Словакии, в непосредственной близости от реки Моравы – из расположения видно. Реку эту, конечно, с Волгой и сравнивать смешно, но едва мы при рекогносцировке заехали в деревню и увидел я там лодки, сети на просушке, удочки, моментально понял: пусть река по сравнению с Волгой и не вполне казистая, но ведь рыбная! Сразу видно: рыбачат они здесь вовсю.
Сердце у меня так и взыграло. Благо ровным счетом никаких препятствий не имелось, отпроситься у начальства на рыбалку – тут же, рядышком – оказалось проще простого. Мне потом передали, что комполка даже в пример меня поставил: вот видите, оглоеды, сказал, майор к культурным развлечениям тянется, а вы только и знаете, что при любом удобном и неудобном случае водку трескаете да за местными девчатами жеребячьим глазом водите. Хотя сам он, между нами говоря, предпочитал именно те развлечения, которые ему по должности положено было порицать вслух – но меру знал, не то что некоторые, попадавшие в серьезные переплеты из-за спиртного и женского пола.
А в общем обстановка была… умиротворенная. Война кончилась, все живы-здоровы, воинская дисциплина, конечно, оставалась воинской дисциплиной, но иные гаечки сразу ослабли, их уже не затягивали до хруста,