Распутье. Тальяна Орлова
– каждый к своему стойлу.
Я не ныла и не плакала, просто дрожала от изобилия переживаний. И очень быстро поняла, что нам очень повезло с такой «сокамерницей». Ждать придется долго – вполне возможно, несколько дней, но Анфиса оказалась грубовато-веселой и прямолинейно-добродушной – она стала амортизатором напряжения. Но притом не допускала тишины, в которой я могла бы затосковать.
Глава 7
– Если я еще раз услышу эту историю, то на стену полезу, – признался Коша, закатывая глаза к потолку.
Мы не включали свет, но фонарь перед окном без штор был беспощаден – он делал все вокруг одинаково серым. Единственным ярким пятном оставались рыжие волосы Анфисы. Мы сидели втроем на матрасе и пялились на этот фонарь, как в экран телевизора. Женщина упорно называла меня «карамельной фрёй», что бы это ни значило. Но неожиданно за ней подхватил и Коша:
– Два глотка, фря, не сломаешься. У тебя трясучка не проходит.
Скосила на него глаза, но поняла, почему и он так называет – нет причин афишировать, кто я такая. Я резко выдохнула, но разведенный спирт все равно бил в нос. Зато история Анфисы в третий раз уже звучала смешнее:
– Я им сразу сказала, что группен по другому тарифу! Но они обдолбанные все, мама не горюй. Я нашим-то маякнула, чтобы выручали. Ну ничего, думаю, я тебе сейчас немного прикушу, чтобы знал, как честных давалок обижать. А другой ко мне сзади начал пристраиваться – вот у меня челюсть и свело. Кровищи, криков, полный пиздец, а таймер на секунды. Но ребята вовремя дверь вынесли, я даже по роже не успела прохватить. И чинно объясняют, что сами клиенты виноваты. А этот, который о мои зубы покалечился, оказался сыном какой-то шишки! А я их что, по форме яйцев различать должна?
Я завалилась на ее плечо, смеясь уже до слез. Она похлопала меня по лбу, продолжая:
– Иван Алексеич тоже чуть от хохота не помер. А потом давай ругаться – дескать, могла бы и по форме яйцев, у него и без меня проблем дохера. Сюда отправил – отсидись, говорит, мы уладим и тебя потом в другое заведение переведем. А здесь уже Котя сидит. Тоже, наверное, какой-то шишке хер обгрыз. Только пока не признается – но ничего, за пару дней сдастся!
Спирт подсказывал, что Иван и проституток крышует, а работа у девочек без такой крыши – просто ад. Про моего мужа Анфиса упоминала несколько раз – с подчеркнутой благодарностью и настоящим уважением. Хотя ей ли было на его понимание рассчитывать? Сам главный в ее вопрос вмешался и справедливо разрулил. Коша ни в чем признаваться не спешил, потому Анфиса треснула по кружке снизу:
– Давай-давай, фря карамельная, тару-то не задерживай!
На мой вкус, она была умопомрачительной в своей целостности. У нас на троих была одна кружка и одна металлическая миска, в которой умелица умудрилась сварить макароны. С магазина ночью еще и печенья принесла. У Анфисы наблюдалась такая бешеная энергетика, что она будто сразу стала главной хозяйкой дома, затмив нас с Кошей вместе взятых. Они здесь вдвоем уже четвертые сутки находились и точно не собирались скулить от скудного быта.