Катабасис. Александр Георгиевич Шавкунов
встретили в подвале поликлиники у дверей морга. Стальных полос с круглыми оконцами-иллюминаторами. Встретивший их врач, если патологоанатома, можно так назвать, оказался улыбчивым рыжим пареньком. На Кирию взглянул с опаской и удивлением, но глаза быстро прикипели к груди, а на губах застыла глуповатая улыбка.
– Здравствуйте, вы ко мне? – Спросил он, не спуская взгляда с девушки.
– Да, нам бы данные по Дорану де Сваус-Рогену. – С лёгким раздражением ответил Солен.
– Конечно, проходите, если хотите можете даже тело осмотреть. Всё равно, его заберут только через неделю.
– Кто заберёт? – Вклинилась Кирия.
– Общественники, родственники отреклись о засранца, теперь его закопают в яме с бомжами или сожгут. Туда ему и дорога.
– Ага… да, я бы хотела взглянуть на… тело.
Рыжий скривился, склонился сплюнуть под ноги, но удержался и приоткрыл двери, пропуская детективов. Пройдя мимо, Кирия ощутила липкий взгляд на ягодицах. В груди всколыхнулось нечто чёрное, подняло голову и затребовало развернуться и впечатать кулак в наглую рожу. Девушка прикрыла глаза и медленно выдохнула сквозь сжатые зубы.
Мертвецкая выложена белым кафелем с серой прослойкой между плитками, воздух сухой и холодный, пропитанный запахами больницы и формалина.
Дальняя стена занята стальным «шкафом» со множеством квадратных дверок. Поднимающихся на уровень живота, на отполированной поверхности отражаются три смутных силуэта. Под потолком потрескивают вытянутые лампы, дающие болезненно белый свет, напрягающий глаза.
В центре помещения стоит стол из нержавейки с высокими бортами, рядом тележка с инструментами. От вида широких пил, скальпелей и ручной дисковой пилы, в животе Солена сжался тугой ком страха. Перед глазами проскочили обрывки воспоминаний о пленении кланом каннибалов.
Патологоанатом обогнал напарников, прошелся вдоль шкафа вглядываясь в бирки на дверцах. Крайнюю верхнюю дернул и жестом фокусника выдвинул тело, накрытое синтетической простыней. Повернулся к девушке и сказал:
– Предупреждаю, зрелище то ещё.
Откинул ткань и отступил к стенке. Солен поморщился, труп синюшный с грубо заштопанной раной по грудной клетке и животу. Выглядит несуразным и не складным, мышцы не развиты, плечи тонкие, как у подростка. На шее чернеет вдавленная ссадина… Лицо мертвеца искаженно жуткой улыбкой, обнажающей дёсны, глаза широко распахнуты и похожи на стеклянные шарики с крошечными точками зрачков на мутной радужке.
– Ну и мерзость. – Сказал Солен.
Кирия промолчала, медленно приблизилась и заглянула в лицо. Увидела свое отражение в мёртвых глазах, оглядела оскаленные зубы, мелкие и ровные, как у травоядного. Костяшки сбиты, два ногтя сорваны, а на горле глубокие царапины.
– Он что, улыбается? – Спросила Кирия не отводя взгляд.
– Вроде того. Наверное, посмертная судорога или из-за дегидратации. Мертвяки часто корчат рожи. – Ответил Рыжий.
Покопавшись