Под знаком Z (сборник). Павел Корнев
и спросил доктора:
– Может, стоит перепроверить анализы?
Доктор заявил, что и так дел хватает, а тут факт очевидный.
– Это вирус смерти, – повторил доктор, пожав плечами.
Вирус, появившийся в конце двадцатого века, не приносил ни боли, ни каких бы то ни было неудобств, – от него просто умирали. А врачи могли сделать только одно: найти вирус и сказать, сколько человек еще проживет.
Мама заперлась в спальне и не выходила до вечера. А когда вышла, вся опухшая и красная от слез, сказала:
– Так не должно быть.
– А разве не так было всегда? – удивился я.
Отец улыбнулся.
– В нашем детстве, – сказал он, – в магазинах у касс были очереди, а на дорогах – автомобильные пробки. И за все свое детство я только однажды был на похоронах, когда моя бабушка умерла в девяностолетнем возрасте, – он вздохнул. Отец часто вздыхал, словно жить ему было ужасно тяжело.
– Скучно же вы жили, – хмыкнул я. – На той неделе отец Нины устроил шикарный праздник, у них умерла собака. Позвали меня и дядю Мишу, дворника.
– Дворника? – переспросил отец.
– Ну да, человека, который подметает улицы.
– Но отец Нины мэр нашего поселка, – отец говорил так, словно хотел поймать меня на лжи.
– Своих друзей он уже похоронил, – ответил я.
– Так не должно быть, – повторил как эхо отец.
– Смерть – это хорошо, – попытался утешить я старика, – смерть сплачивает. Так говорит наш священник.
– Через неделю, – выдохнула мама и села в кресло, – уже через неделю.
Мы молчали. Я смотрел в окно, думая, как расскажу новость Нине, и что она на это скажет. Почему-то ужасно важно было знать, какие слова она произнесет.
– Почему мы смирились? – спросила в никуда мама.
– Ну… – протянул отец и развел руками, – ты же слышала доктора.
– Забавно, – зло сказала мама, – ты то же самое сказал, когда умерла Люся. Ты слишком быстро опустил руки, хотя тогда тот доктор, Кротов, помнишь, пообещал таблетки, которые могли остановить…
– Эти таблетки запрещены. Что я мог сделать? – глаза отца затуманились от невольных слез.
– Но может, сейчас что-то изменилось? В Москве наверняка…
– Мы бы знали!
Напряжение между родителями было сильнее, чем между грозовыми тучами.
– А кто это – Люся? – быстро спросил я, чтобы отвлечь их.
– Твоя сестра, – резко сказала мама. – Она умерла, когда тебе было четыре.
– У меня была сестра? – удивился я. – Людмила Шапкина? Хм, не, не встречал такого надгробия.
– Людмила Агапова, – тихо сказала мама, косясь на отца.
– Две тысячи первый – две тысячи седьмой годы, – вспомнил я. – «Слишком любим, чтобы когда-нибудь забыть». Так себе слоган. Вот у Силана Жертомича куда круче: «Смерть это только начало».
– Тебе надо меньше бывать на кладбище, – сказала мама.
– Ну да, скоро поселюсь там навсегда, – попытался пошутить я.
Мама