Почтенные леди, или К черту условности!. Ингрид Нолль
вообще-то слушаешь? – воскликнул Руди.
– Как ты говоришь? Снова влюбился? Ну здорово! – похвалила я бывшего сотрудника. – Я его знаю?
– Вряд ли, он живет в Гамбурге. У нас чисто уик-эндовские отношения, хотя часто все проходит просто отлично.
– А как магазин?
– К сожалению, плохо.
Я насторожилась. В чем проблемы? Оказалось, Руди выкупил все драгоценности из наследства одного аристократического дома. Стоимость была высокой, и он взял в банке кредит. Несмотря на то что на Руди теперь лежал тяжелый долг, он мгновенно увлекся и стал описывать, какие красивые цепочки, кольца, броши и браслеты ему удалось перехватить. К сожалению, на эти дорогие вещи пока не объявился покупатель.
– Тебе надо бы приехать, – продолжил Руди, – хотя бы для того, чтобы взглянуть на диадему прусской княгини! Тяжелая, роскошно выполненная, в средней части, покрытой изумрудной эмалью, нанесена монограмма королевы Луизы. Стилистически безупречно выдержаны только серьги, чистый ар-деко. К ним подходит восхитительное колье! А из Будапешта…
– Руди, нам нужно серьезно поговорить. Приезжай сюда и захвати свои сокровища. Надеюсь, ты их застраховал!
Ближайший четверг в Висбадене и у нас в Шветцингене выходной. Заманиваю Руди спаржей и только что созревшей земляникой. Он дает обещание, тем более что его гамбургский друг праздника Тела Господня не признает, для него это обычный рабочий день, и поездка на север состоится не ранее субботы.
Для Аннелизы любые гости в радость, даже те, кто приезжает не к ней. Я размышляла, как бы ей осторожно объяснить, что мои гости не становятся с неизбежностью и ее гостями. Моей подруге вовсе не обязательно вникать в вопросы финансового баланса Руди.
– Будет лучше, если мы приготовим спаржу, – предложила Аннелиза, словно это была не моя идея. – Еще в восемнадцатом веке знали, что в зыбкой песчаной почве она вызревает лучше, чем где бы то ни было.
– А для начала твой знаменитый суп с черемшой.
На секунду у нее отвисла челюсть. Она искала в моих глазах насмешку, язвительность или того пуще – злобные замыслы. Но я состроила невинное выражение, будто у меня и в мыслях ничего не было, и Аннелиза снова заулыбалась.
Сад для Аннелизы являлся чем-то вроде рая. Сегодня она объясняла мне, что на какой клумбе растет. Петрушку, лук-скороду и укроп я, естественно, могу различить, а вот майоран, тимьян и душицу надо бы запомнить. А такие растения, как иссоп, рута душистая или тем более окопник, разве кто-нибудь может знать? Для франкфуртского зеленого соуса у Аннелизы всегда семь трав по рукой – кроме самых ходовых она добавляла еще кислый щавель, огуречник, бедренец, купырь и садовый салат.
– Ты прямо как ведьма-знахарка! – восхитилась я. – Я со своими плохими глазами наверняка схватила бы крапиву. Все твои травы, по-моему, выглядят одинаково.
– Последствия были бы губительными, – улыбнулась она. – Пора бы уже хоть немного разбираться, ведь в сущности в любом саду полно ядовитых растений.