Поток. Сири Петтерсен
рассказывал немного… уклончиво.
– Значит, это ты с ним беседовала?
– Я. Больше никто.
В её голосе звучала гордость. Грааль имел кое-какой вес, и, возможно, только по этой причине Хирка сама до сих пор жива. Пусть так и будет. Она отказывалась страдать, выслушивая список своих недостатков. Она уже слышала это много раз.
– Просто скажи, что надо делать.
Скерри некоторое время внимательно рассматривала свалившуюся ей на голову полукровку, а потом резко встала.
– Я скажу, что ты явилась. И больше ничего. Посмотрим, что можно сделать. Самое важное – это язык. Ты не должна приволочь их бормотание в наш дом. Уни будет наставлять тебя по дороге.
– Уни?
– Служанка, которая работает в нашем доме. Она грамотная и сможет научить тебя разговаривать нормально. А ещё расскажет, как следует себя вести. – Глаза Скерри скользили по телу девушки. – С одеждой разберёмся позже.
Язык, манеры, одежда… Всё это не слишком беспокоило Хирку. Если ей и нужен учитель, так тот, кто понимает Поток.
– А как же… – она чуть было не сказала «слеповство», но вовремя остановилась. – Что насчёт Потока? Мне надо поговорить с кем-нибудь, кто знает о клювах.
Хирка коснулась рукой горла, чтобы проиллюстрировать свой вопрос.
Скерри смотрела на собеседницу пустым взглядом.
Нужно найти другой подход. Такой, чтобы новая знакомая захотела помочь ей. Захотела ответить. Иными словами, надо давить на гордость.
– У вас что, действительно нет никого, кто понимает действие Потока?
Глаза Скерри сузились до белых полосок.
– Конечно, есть! Лучшие! У нас есть потокоплёты и всевидящие, но о них тебе беспокоиться не следует. Здесь и сейчас они для нас неважны.
Всевидящие? У слепых есть всевидящие?
Конечно. Откуда бы ещё он взял идею?
Хирка усмехнулась. Наиэль покинул собственный мир, но захватил с собой то, что знал.
Скерри развернулась, чтобы уйти.
– Это твоя палатка, – сказала она на прощание. – Оставайся здесь. Уни придёт за тобой, когда я отправлю ворона. Потом ты встретишься с остальными.
Женщина отодвинула в сторону шкуру, впустив внутрь свет, и снова взглянула на Хирку.
– И ещё одно. Если ты ещё раз попытаешься поклониться перед вассалом дома, я сломаю тебе колени.
Скерри выскочила на улицу так, что только косички мелькнули.
Хирка закрыла глаза.
Не спрашивай о лошадях. Не критикуй местоположение лагеря. Не преклоняй колени.
Судья
Хирке недоставало понимания и знаний, но постепенно она начала понимать, что слишком много информации – хуже, чем никакой.
На умонийском имя Уни означало «язык во рту». Женщина, которая должна была стать учителем Хирки, носила такое прозвище, и та скоро сообразила почему. Служанка всё время говорила без умолку. В отличие от Скерри, она не испытывала никаких мук от того, что говорит по-имландски, так как была слишком молода и не принимала участия