Хортарианский ястреб. Александр Гулевич
сооружения требовались годы, которых у меня, разумеется, не было. Присутствие на планете моей бывшей жены с её хахалем да ещё в придачу с самозваной жёнушкой, страстно мечтающей отправить меня в лучший мир, не давало покоя. Рано или поздно они меня найдут даже в этой глуши, но к тому времени я надеялся основательно укрепиться здесь, обзаведясь хоть какой-нибудь боевой дружиной, способной защитить мою драгоценную шкурку, а там уж как Бог даст…
Пока крестьяне откармливали бывших пленников, я вновь прошёл вдоль стены, рассматривая её в мельчайших подробностях с целью выявления каких-нибудь огрехов, но таковых опять не обнаружил. Потом сел на своего андроидного скакуна и поехал в сторону взгорка. Поднявшись на его вершину, я достал из походной сумы бинокль и всмотрелся в степь. За время моего отсутствия крестьяне распахали довольно большие участки, и сейчас с десятка два женщин чем-то в полях занимались. Удивившись такой предприимчивости, я в который раз изумился прозорливости деревенского старосты, вот у кого мне ещё следовало поучиться житейской мудрости. Ничего не скажешь, ушлый старик. Вздохнув, я сунул бинокль обратно в суму и поехал дальше осматривать будущее казачье пристанище.
Вернулся на излучину я часа через три и увидел возле возводимой крепостной стены сгрудившихся людей. Заприметив меня, они засуетились, и освобождённые из полона воины немедленно взялись выстраивать всех. Я умышленно не торопился, давая им возможность справиться с этой задачей, а заодно собирался с мыслями, намереваясь предложить им свою затею, и уж после этого пусть каждый решает, останется он на Хортице или попытает счастья в каком-нибудь другом месте. Подневольные мне здесь совершенно ни к чему, требуются, наоборот, свободные и сильные, сплочённые в единый кулак общей для всех идеей и целью. Только так и никак иначе можно создать настоящую казачью боевую дружину, способную переломить хребет любому противнику, пусть даже имеющему многократный численный перевес.
Подъехав к неровному строю, я остановился метрах в семи от него. Люди, глядя на меня, притихли, предчувствуя судьбоносность момента. Выждав некоторую паузу, я тронул коня и проехал вдоль строя, буквально всматриваясь в каждого человека. Кто-то был напряжён, словно натянутая тетива лука, а кто-то явно скучал, лениво посматривая на меня, но большинство всё же ожидали нечто особенное. Ощутив, что дальше тянуть нельзя, я выехал в центр и, ещё раз всех оглядев, заговорил:
– Если кто ещё не знает, я – атаман Кудряш. Пришёл на эту землю, чтобы создать поселение свободных людей, независимых от воли буйно помешанной аристократии. Здесь, на излучине, которую я нарёк Хортицей, мы на общем сходе решим, по каким уставам нам всем, кто останется, жить. Учтите, не каждый будет иметь право голоса, его ещё надо заслужить. Если ты полезен обществу и у тебя есть интересная и полезная для людей мысль – выходи и говори, обсудим, если нет – стой в сторонке и помалкивай. Есть ещё одно условие: строгое соблюдение выработанных правил общежития и подчинение старшим.