Несносный ребенок. Автобиография. Люк Бессон
вида пищи и положил их в ранец, чтобы мама мне все объяснила. В этой столовой все было невкусным, даже хлеб, даже вода, в которую добавляли вещество под названием антезит, якобы придававшее ей лакричный вкус. На самом деле ее вкус скорее напоминал вкус дезинфицирующего средства, для чего, вероятно, его и добавляли, настолько тухлой была городская вода. Чтобы попить нормальной воды, проще было брать ее из бачков в туалете, единственном месте, где вода была свежей и чистой.
Но внезапно, в разгар учебного года, все изменилось. В моей жизни вновь появилась Ивонна, бабушка по матери. Она воспитывала свою вторую дочь, Мюриэль, которая была немногим старше меня. Мать исчезла из моей жизни, а я стал жить с этими двумя женщинами, которых едва знал. Они обитали в Аньере.
Квартира располагалась на седьмом, последнем этаже, без лифта. Спальня была в конце коридора, слева, а гостиная, кухня и ванная – справа. Я понятия не имел, что я там делаю, так же, как не знал, где моя мать. Впрочем, и где мой отец. Как обычно, никто не удосужился мне что-либо объяснить.
Я оказался в государственной школе Аньера. Двор там был очень большой, все здания одноэтажными, а атмосфера более провинциальная. Никаких «сукиных сынов» не наблюдалось, только сыновья рабочих и чиновников. Старшая учительница спросила меня, чем занимаются мои родители, и я не cмог ей ответить. В самом деле, кто они, дайверы? Пираты? Акробаты?
– Они работают на почте, – ответил я, чтобы не терять спокойствия.
У меня до сих пор сохранилась в памяти довольная, умиротворенная улыбка, которой она меня удостоила.
Несмотря ни на что, моя новая жизнь постепенно вошла в колею. Я выходил из школы в четыре часа и, как меня просили, заворачивал к бакалейщику за углом, чтобы купить шесть литров пива «Префонтейн», которым бабушка накачивалась по вечерам. Готовила еду Мюриэль, под вопли своей матери, которая слонялась по квартире, как слепая. Утром ее частенько можно было видеть на полу в гостиной, уснувшей прямо в блевотине. И мне нужно было не шуметь, когда я пил шоколад, прежде чем убежать в школу.
В моем классе была хорошенькая девочка, улыбка и глаза которой меня ослепляли, однако я не мог к ней приблизиться, потому что она была неразлучна со своей подружкой. В любом случае я был слишком застенчив, чтобы что-либо предпринять. Мой приятель предложил мне ей написать и сам вызвался передать записку. Сказано – сделано.
Я вырвал из тетради листок и написал ей волшебные слова: «Я тебя люблю». На переменке приятель отнес девочкам мое нежное признание.
Издали он показал на меня пальцем, и я почувствовал, что краснею. Мой приятель вернулся, и мы с бьющимся сердцем наблюдали, как девочки развернули листок. Они заулыбались, а потом засмеялись, как только девочки умеют это делать. После чего моя возлюбленная достала ручку и написала на моем листочке ответ. Мое сердце бешено заколотилось, я воспринял как свою первую победу уже то, что она написала ответ. Ее подружка выступила в роли посыльной и отнесла листочек нам. Я развернул его дрожащими руками. Ответа там не было. Она просто исправила