Несносный ребенок. Автобиография. Люк Бессон
вновь пойти в шестой класс. У мамы было свое мнение на этот счет. Мы переехали в Сен-Мор-де-Фоссе, и мне нашли место в пятом классе частной школы. На полном пансионе.
Мама нашла нам маленькую двухкомнатную квартирку недалеко от вокзала, но также недалеко от Франсуа, семейству которого принадлежал большой дом на берегу Марны, правого притока Сены. Меня отдали на полный пансион, хотя от дома до школы было двадцать минут пешком. Смысл этого решения от меня ускользает.
Мой новый лицей был гораздо скромнее, чем Тюрго. Маленький дворик, окруженный одноэтажными зданиями. Я был все таким же плохим учеником, но это было уже не так заметно, поскольку за обучение в нем заплатили родители всех двоечников Иль-де-Франс. Все преподы были страшно скучными, кроме преподавательницы французского, хорошенькой брюнетки, пышнотелой, лет тридцати, которая всегда ходила в юбке и чулках. У нее была привычка, чтобы привлечь внимание учеников, сидеть на столе, поставив ноги на стул, позволяя всем видеть ее белье. Некоторые старшеклассники хвастали, что они с ней перепихнулись.
На киноафишах был «Механический апельсин», а во всех разговорах – секс. Во дворе я держал ушки на макушке, чтобы понять, о чем речь, а училка проходила мимо в юбке с расстегнутыми пуговицами и на высоченных каблуках. Глубокое декольте уже в апреле открывало нашим взорам кружева ее бюстгальтера. Это мое первое воспоминание о выставляемой напоказ сексуальности. Конечно, я видел сотни девушек в купальниках на пляже в Порече, но никогда не воспринимал и даже не ощущал в этом ничего сексуального. Эта преподавательница, элегантная и чувственная, что-то во мне пробудила. У меня не было никакого представления о том, как это бывает, но теперь я знал, что есть целый мир, который мне предстоит открыть.
На полном пансионе были человек тридцать, мы жили по трое в одной комнате. Среди нас было много иностранцев, сыновья дипломатов, которые застряли здесь на год или два. Судя по мокасинам с кисточками, некоторые были из богатых семей.
На нижнем этаже был черно-белый телевизор. Если опустить в щель монету в один франк, телевизор включался на пять минут.
Я помню один футбольный матч, «Сент-Этьен» против мюнхенской «Баварии», когда мы по очереди стояли на стуле с монеткой наготове, чтобы не упустить ни одной секунды матча. Понятно, что в решающий момент экран телевизора потух, и все так завопили, что дежурный по комнате опрокинул стул на пол. Одним махом мы погрузились во тьму, и в комнате возник дикий беспорядок. Когда же телик опять заработал, немцы, воспользовавшись моментом, забили нам гол. Так обычно и бывает.
По средам делать было особо нечего[19], и я занимался на стадионе «Шерон», прямо напротив лицея. Там один парень тренировался в прыжках в высоту. Он прыгал как-то смешно, можно сказать, наоборот.
– Это называется фосбери-флоп[20], – сказал мне парень, который готовился к чемпионату Франции. – Хочешь попробовать?
Парень был увлечен, и ему доставляло удовольствие передавать мне свое искусство. Взять бы с него пример
В течение многих лет среда во французских школах была выходным днем, пока в 2014 году во Франции не ввели новый режим обучения.