Я не верю в анархию. Сборник материалов. Егор Летов
как у Достоевского.
ПНС: Ты любишь Достоевского?
Е. Л.: Да, это мой любимый писатель.
ПНС: А кого ты ещё можешь назвать?
Е. Л.: Поздний Платонов, Сэленджер, Гоголь, Кортасар, Борхес, раннего Сартра периода «Тошноты». Вообще, много кого люблю. Но Достоевский всё же на голову выше всех.
ПНС: Что для тебя любовь?
Е. Л.: Любовь для меня… У меня такое чувство, что любить кого-то невозможно. Любить – это как дышать. Это такой процесс, который направлен в никуда. Просто идёт через тебя такой поток. Такое озарение я испытывал несколько раз в жизни. За это потом приходится очень дорого платить. Разные там депрессии. Очень тяжело. По-настоящему, любовь – это когда тебя вообще нет. Я это и Богом называю. Я просто могу объяснить то, что я испытывал. Меня как бы вообще не было. Я был всем и через меня хлестал какой-то поток. Это была любовь. Я не могу сказать, что я любил кого-то или что-то. Это была просто любовь. Как весь мир. Я и был всем миром.
ПНС: Что для тебя смерть?
Е. Л.: Смерть для меня – это когда из очень ограниченного состояния попадаешь в очень расширенное состояние. После смерти, видимо, дано полное знание во всём, причём знание в смысле любовь и всё. А вот насколько человек широк, я не знаю, это вопрос мистический. Я могу судить только со своей колокольни, а она у меня очень маленькая. Моё понятие очень ограниченное. Мне кажется, что после смерти человеку даётся полное знание. Оно вытеснит следующую какую-то форму. Может человек ещё где-то воплотится. Я считаю, что существует много разных слоёв всевозможных реальностей. Мы здесь даны, чтобы сделать какую-то работу. Причём, чем дольше я живу, тем больше понимаю, что жить – это значит жить как животное, как в раю, в полной гармонии со всем. Здесь и сейчас. Здесь именно то происходит, что не даёт жить. Человек делает здесь как бы ритуал. Если он это делает, он куда-то идёт, что-то с ним происходит. Потом он трансформируется в следующем состоянии, причём по направлению в ту сторону, где живут.
ПНС: Как ты относишься к инопланетянам?
Е. Л.: Видишь ли, я не знаю. Они, видимо, есть. О таких вещах лучше говорить с Ромычем из ИНСТРУКЦИИ ПО ВЫЖИВАНИЮ.
ПНС: С Неумоевым?
E. Л.: Да. Есть такое общество «Отечество». Оно очень метафизическое. Они строят всевозможные мифы. И по поводу инопланетян тоже. Они скорее всего есть. Я верю всему, потому что не имеет смысла чему-то не верить. Неумоев говорит, что инопланетяне – это очень гармоничное общество. Они живут, как звери, только с сознанием. Живут, как при коммунизме. Таких понятий, как свобода выбора, свобода воли у них нет. У них есть иерархия, как в Китае, в даоизме. Всё очень гармонично, и из своей ступеньки никто выйти не может. Убийство, смерть для них не грех никакой. Это очень красивая теория. Инопланетяне считают, что на Земле творится всемирная анархия, потому что человек на Земле слишком свободен, как аномалия. Человек на Земле – это анархист, которые рушит порядки во Вселенной. Человек умирает, потом опять где-то рождается и выпадает из